МАНИФЕСТ: Экономическая логика империализма

В трудные времена народ обращает свои взоры к всемогущему государству и оно с готовностью приходит на помощь. Чтобы поддержать "свои" предприятия и компании, правительства идут на разнообразные меры: прямые вливания из государственного бюджета (пример - помощь администрации Буша авиакомпаниям после 11 сентября); протекционизм во внешней торговле (примеры со сталью и сельхозпродукцией у всех на слуху); усиление контроля за частными сделками (осенью 2001 г. Конгресс США принял "Патриотический акт", согласно которому компании обязаны информировать кого следует о "подозрительных" покупках свыше $10 000); подстегивающие экономику манипуляции в кредитно-денежной сфере (первенство здесь у США с их низкими процентными ставками и наращиванием денежной массы).

Успокоительные псевдорешения.

Меры госвмешательства не могут вывести экономику из кризиса. В 1930-е гг. ведущие страны торговыми войнами и отказом от золотого стандарта вызвали депрессию и привели мир к настоящей войне. А импортный тариф Смута-Хоули 1930 г. усилил депрессию в США.

Бюджетные расходы растут за счет перераспределения, но то, что потрачено государством, не будет потрачено налогоплательщиком. Протекционистские меры бьют по отраслям, использующим импортируемый товар. Рост внутренних цен на защищенные товары делает потребителей беднее. Усиление контроля ведет к росту коррупции, расходов на бюрократию и вытеснению экономики в тень. Не увеличивает инвестиции и кредитная экспансия: создается только иллюзия роста - мыльные пузыри. Российскому правительству не стоит повторять чужих глупостей - повышать пошлины, выделять субсидии, усложнять налоги и финансовый контроль, применять кредитно-денежные меры стимулирования. Логика строительства империи.

Наращивание госвмешательства имеет свою зловещую логику. Сейчас только США прибегают к наращиванию военных расходов и экспансионистской внешней политике - Америка осталась единственной мировой империей. Такую политику США проводят с конца XIX - начала XX в. Тогда свобода торговли понималась как защита собственных корпораций и навязывание другим государствам невыгодных условий торговли с ними. Аналогичную политику проводили Великобритания и другие страны. Мир распадался на совокупность враждебных блоков, разделенных мощными протекционистскими барьерами и поддерживающих внутри режим "свободной торговли". На деле это была господдержка промышленных картелей. Внутренней экономической свободы при внешнеторговых ограничениях не бывает. Экспансионизм государств опирался на союз с крупным бизнесом. Протекционистские тарифы, лицензирование, патентное регулирование создавали благоприятные условия для образования картелей. Производство для внутреннего рынка сокращалось, цены повышались. Государственные пособия и профсоюзы увеличивали стоимость труда. Это мешало картелям использовать экономические преимущества. Они требовали у государства силой проломить чужие протекционистские барьеры, дабы экспортировать товары и строить там предприятия в условиях дешевого труда.

Корпорации и бизнесмены, преуспевавшие в эксплуатации государственной мощи, экономили на том, что издержки на войны "размазывались" по всем налогоплательщикам. Плюс доходы от прямого грабежа - земли, права на эксплуатацию месторождений. Такова логика империализма XX в. Но к концу его в числе мировых держав остались только США, которые чуть более 100 лет назад были "сырьевым придатком" развитых стран. Чем объясняется такой успех? Эффект храпового колеса.

Экономист Роберт Хигс описал эффект храпового колеса. Каждый большой кризис вызывает резкое расширение полномочий государства. Оно встречает широкую общественную поддержку. Когда все позади, вмешательство уменьшается, но его уровень не возвращается к докризисному. Каждый новый кризис - еще один шаг храпового колеса. Скачкообразный рост вмешательства вызывает войны и депрессии. Война между Севером и Югом принесла США подоходный налог, высокие пошлины, акцизы, инфляцию и всеобщую воинскую повинность. С Первой мировой войной пришло экономическое планирование. Великая депрессия дала социальное государство и картелизацию экономики, права профсоюзов, конфискацию золота у населения и машину тоталитарной пропаганды. Вторая мировая дала всеобщее планирование, контроль за ценами, подавленную инфляцию и всеобщую мобилизацию. Война во Вьетнаме сопровождалась "войной с бедностью", столь же масштабной и безуспешной. Нынешняя "война с терроризмом" уже принесла "Патриотический акт". Но за каждым наступлением государства на общество следовал откат. После кризиса наступала относительная свобода. Тогда совершались скачки в экономическом развитии, внедрялись инновации, шло накопление капитала, росло население, увеличивалась производительность. Социально-милитаристское государство каждый раз давало обществу накопить жирок, чтобы при очередном кризисе конфисковать и израсходовать эти ресурсы. Другие империи были более прямолинейны в госвмешательстве, из-за чего со временем либо распадались (Британия, Франция, СССР), либо терпели военное поражение (Германия и Япония). Успех американской мировой империи - следствие более высоких экономической и личной свобод.

Сработает ли эффект храпового колеса на сей раз? Произойдет ли откат, или Америка вступила на путь "поступательной деградации" социально-милитаристско-регулятивного государства? В первом случае мы увидим дальнейшее процветание США. Но есть опасения, что политическая элита выбрала второй путь. То, что нынешняя военная кампания может продолжаться неопределенно долго, дает, по словам президента Буша, "уникальную возможность изменить нашу культуру". Без альтернативы? Российская политическая элита очарована, загипнотизирована видом американской империи. Все хотят, чтобы "у нас было так же": чтобы Россия была социально-милитаристским государством, регулирующим все и вся. Различия лишь в деталях. Основные политические силы можно условно разделить на две партии. "Компрадорская" хочет создать имперское государство путем включения России в американскую империю в качестве сателлита (при сохранении формальной независимости). Сторонники ее выступают за "социальную рыночную экономику", широкое госрегулирование, активное сотрудничество с меркантилистскими структурами вроде ВТО, МВФ и ВБ, за "включение России в систему коллективной безопасности" - в военную организацию "большой империи". "Компрадорская" партия не против участия России во внешних войнах, если интервенция происходит под эгидой ООН, в борьбе с международным терроризмом или для защиты прав человека.

Конкурирующая партия - "национал-имперская". Ее адепты выступают за независимость России, но видят в ней уменьшенную копию американской империи. Величие России для них заключается в ее сходстве с Америкой, хотя они никогда публично в этом не признаются. "Национал-имперцы" тоже выступают за интенсивное госрегулирование. Они не против эмиссионного финансирования экономики. Они требуют высоких импортных пошлин и выступают за увеличение военных расходов. Они стремятся к "расширению сферы влияния", территорию бывшего СССР считают естественной сферой российского военного присутствия. Случись в России экономические трудности, спектр применяемых средств у "компрадорского" или "национал-имперского" правительства будет мало отличаться. Обеим партиям есть что предложить крупному национальному бизнесу. "Компрадоры" предлагают помощь в проникновении на внешние рынки, "национал-имперцы" - взять под контроль стратегические запасы сырья на территории сопредельных государств. Никто не предлагает свободу торговли, низкие налоги, реальное дерегулирование и защищенность прав собственности. Российская политическая элита ни на шаг не выходит за пределы "экономической логики империализма", и политический спектр выстраивается вокруг "оси имперской политики". Но исторический опыт и логика общественного развития свидетельствуют: имперская политика - путь к национальной катастрофе. Только глубокий провинциализм российских политиков не позволяет им оторваться от созерцания американского колосса и увидеть реальность.

Автор - старший научный сотрудник ИНП РАН