Татьяна Трефилова, руководитель ФСФО
"Нарушать закон должно быть невыгодно".
Глава ФСФО Татьяна Трефилова о том, почему президент наложил вето на закон о банкротстве.
У нового закона о банкротстве очень тяжелая судьба. Его изначальный правительственный вариант привел участников рынка в ужас. Олигархи из РСПП сочли законопроект концептуально безнадежным и хотели даже вернуть его в первое чтение, чтобы полностью переписать. Впоследствии правительству все-таки удалось найти компромисс и с бизнесом, и с депутатами, и Госдума приняла новый закон. Но искушенные в банкротствах лоббисты продолжали бороться до последнего - во время второго чтения депутаты приняли несколько взаимоисключающих поправок, а некоторые принципиальные изменения необъяснимым образом попали в текст закона уже после голосования. Но и на этом борьба за передел собственности не закончилась. Президент наложил на новый закон вето, изложив в нем несколько собственных поправок. Если депутаты согласятся с ними безоговорочно, закон может вступить в силу уже в ноябре. Но не исключено, что в сентябре спор о банкротстве разгорится с новой силой. Руководитель ФСФО Татьяна Трефилова рассказала "Ведомостям" о недостатках нового закона.
- В чем причина президентского вето? - Некоторые статьи нового закона были достаточно опасны. Одно из самых серьезных замечаний президента касается права собственников должника, акционеров (учредителей) или третьих лиц погасить в период процедуры банкротства долги. Изначально в правительственном законопроекте говорилось, что, погасив долг, можно в любое время выйти из процедуры банкротства. Однако в ходе рассмотрения в Госдуме появился текст, по которому погашение долгов стало возможным только с согласия арбитражного управляющего. На самом деле это опасно. И внешние, и конкурсные управляющие получают вознаграждение в период своего управления. Погашение долгов означает прекращение их работы и их руководящей роли. Мало кто по собственной инициативе с этим согласится. В нашей практике есть очень известные факты, когда арбитражный управляющий, несмотря на позицию кредиторов, госорганов, включая ФСФО, категорически отказывался принимать долги. Например, в известных делах "Роспан Интернейшнл" и Томского нефтехимического комбината. Трудно назвать хотя бы одну процедуру за последний год, в которой управляющий согласился бы принять долги. В предложенном Госдуме вето президент предложил исключить из закона слова о согласии управляющего и предложил поправки к закону о четком механизме, при помощи которого можно будет без проблем выйти из процедуры банкротства.
- А кто вносил поправки про обязательное согласие управляющего? - Наверное, я вас очень удивлю. Никто не вносил.
- Как же они появились в тексте закона? - Не знаю. Ни одна из этих поправок не была одобрена ни комитетом по собственности, ни Госдумой.
- То есть произошел либо технический, либо не технический сбой? - Не думаю, что кто-то будет доволен моим высказыванием, но так уж получилось, что мы с самого начала работаем над этим законом, и у нас есть огромное количество дискет, у нас есть все поправки, все изменения на каждые трое суток. Этих поправок никто не принимал.
- Но кто-то же их вписал в текст? - Я не буду это комментировать.
Следующие очень важные для нас поправки к закону, которые предлагает внести президент, касаются требований к арбитражным управляющим. Всех специалистов очень беспокоило то, что к арбитражному управлению могли быть допущены судимые лица (кроме судимых за преступления в сфере экономики). Вы прекрасно понимаете, что есть тяжкие преступления против личности, против безопасности государства и т. д. Президент предлагает не допускать к арбитражному управлению лиц с конкретным криминальным прошлым.
Еще одна поправка касается размера страховки, без которой управляющий не может работать. В течение года специалисты разъясняли арбитражным управляющим, что они смогут зарабатывать без нарушения законодательства. Однако, к нашему несчастью, для арбитражных управляющих в законопроекте предусмотрены такие условия выхода на рынок, которые они не смогут выполнить никогда. В компенсационный фонд СРО нужно было вложить по $10 000. Чтобы получить возможность работать на конкретном предприятии - это, как правило, еще $5000 - 6000. Маловероятно, что найдется много управляющих, которые имеют подобные задекларированные и законные суммы и будут готовы вложить их. Нам было горько слышать от управляющих, что они не смогут найти такие деньги, тем более что $10 000 пришлось бы заплатить вне зависимости от того, получишь ли ты работу. Президент предложил снизить этот взнос в шесть раз - с 300 000 руб. до 50 000 руб. Размеры страховки в зависимости от балансовой стоимости активов предприятия, на котором будет работать арбитражный управляющий, тоже снижаются.
- Но управляющие все равно недовольны новыми правилами. Ведь президент не предлагает отменить статью, по которой страховать свою ответственность нужно на год. Но зачем вносить платежи за страховку, если через полгода дело вообще прекратится? - Нам бы хотелось, чтобы страховка была на полгода, потому что дольше наблюдение обычно не длится. Депутаты все-таки решили сделать год. Мы надеемся, что страховка будет не слишком дорогой и страхование деятельности арбитражных управляющих не погибнет, а будет развиваться.
- Остается только надеяться: в законе о тарифах ничего не говорится.
- Да, но нужно учитывать, что для страховщиков это новый вид деятельности.
- Есть ли в президентском заключении другие принципиальные замечания? - Одно из них касается банкротства стратегических предприятий. Президент предложил исключить возможность распродажи активов стратегического предприятия, запрещенного к приватизации, в процедуре внешнего управления. То есть исключаются статьи, которые могли бы привести к криминалу. Государство должно сознательно решать вопрос о продаже активов по реальной цене. Неверно, когда процедуру банкротства заведомо ставят в условия, при которых нарушать закон выгодно.
Еще одна поправка президента позволит государству сохранить значительные деньги. По действующему закону государство стоит в четвертой очереди кредиторов и голосует только на первом собрании. По новому - в пятой, но голосует на всех этапах. При этом предусмотрено, что если очередная процедура банкротства начинается после введения в действие нового закона, то, соответственно, уже действует новый закон. Другими словами, если, например, конкурсное производство начнется по новому закону, государству придется перестроиться в пятую очередь и получить деньги последним, несмотря на то что в предыдущих процедурах оно было лишено права голоса. Это очень принципиально, поскольку государство не могло влиять должным образом на процедуру банкротства.
- Многие считают, что самая принципиальная поправка президента касается распределения полномочий между федеральными ведомствами.
- Да, в прессе пишут, что президент наложил вето из-за того, что кто-то не поделил полномочия. Но на самом деле в той части изменений немного. Во-первых, предоставляется трехмесячный срок, в течение которого одно ведомство сможет совмещать полномочия регулирующего органа и уполномоченного органа - представителя государства как кредитора. Во-вторых, сейчас в законе предусматривается, что уполномоченными органами будут те органы, которые определит правительство.
- А кто, по-вашему, должен представлять в процедуре банкротства интересы государства как кредитора? - Это будет решать правительство. По моему мнению, есть дела, в которых нельзя позволять одному ведомству принимать решения. Должен быть некий совещательный орган, который принимает решения, исходя из общих интересов, и скорее всего еще обязан получить одобрение у правительства. Но вы знаете, что сейчас в производстве судов 62 000 дел, и по каждому, наверное, не нужно совещаться. В любом случае важнее всего, что правительство сможет само выбрать тот орган, который сочтет необходимым для этого.
- Некоторых депутатов напугала эта поправка. Например, Виктор Плескачевский опасается, что государство назначит одно уполномоченное ведомство, что чревато коррупцией. Если в процедуре участвуют несколько министерств, они могут как минимум проконтролировать друг друга и в случае чего пожаловаться правительству.
- Мне бы хотелось еще раз изложить то, что написано в тексте вето. Там говорится об "уполномоченных органах". Если правительство решит, что их должно быть несколько, будет несколько.
- Юристы считают, что если действующий закон откровенно прокредиторский, то в новом произошел серьезный перекос в сторону должника. Например, прежде чем возбудить процедуру банкротства, придется пройти через исполнительное производство.
- Как юрист, я категорически против этого нововведения. Новый закон о банкротстве имеет некие противоречия в отношении к закону "Об исполнительном производстве". В законе о банкротстве говорится, что подать заявление о возбуждении процедуры можно через 30 дней после того, как копия исполнительного листа направлена приставу. А по закону "Об исполнительном производстве" оно занимает гораздо более долгий срок: сначала должнику предлагается добровольно погасить долг, потом налагается арест на счета, потом списываются деньги, потом налагается арест на имущество первой очереди, оно продается, потом - арест на имущество второй очереди, третьей и т. д. А по закону о банкротстве с момента возбуждения процедуры наблюдения исполнительное производство приостанавливается.
- Как же поведут себя судьи? Будут автоматически возбуждать процедуру банкротства через 30 дней? - Ни один юрист вам сейчас не скажет, как поведут себя судьи. Решение будет зависеть от того, как каждый конкретный судья понимает закон. То есть будут субъективные решения, поскольку объективных решений в случае противоречия двух законов быть не может.
- Недобросовестные кредиторы или должники наверняка захотят этим воспользоваться. Вы будете вносить поправки в эту часть закона? - Мы не можем и не будем вносить поправки. ФСФО - не субъект законодательной инициативы.
- Президентское вето отложило вступление закона в силу на неопределенный срок. Между тем с 1 июля арбитражные управляющие избавлены от необходимости получать лицензию. Предполагается, что по новому закону их будут контролировать СРО, но сейчас их деятельность никто не регулирует. Это опасно? - Ситуация действительно не очень хороша. Но также с 1 июля введен в действие новый Кодекс об административных правонарушениях. Он дает ФСФО право составлять и направлять в суд протоколы о нарушениях арбитражных управляющих. А там, где есть задолженность перед государством, мы пока можем представлять кредитора и ходатайствовать о смене управляющего. То есть мы все-таки имеем некоторые рычаги воздействия. Кроме того, управляющие, на наш взгляд, сегодня относятся к процедурам банкротства значительно более серьезно, чем раньше. Они не только осознают неотвратимость наказания, но и большинство из них хотят и могут работать без нарушения закона. Управляющих, которые способны нарушать закон, стало меньше. Это наше твердое убеждение, подтвержденное практикой.
- Новый закон существенно повысит роль государства в процедуре банкротства. Его представители смогут голосовать на всех этапах, причем ситуация усугубляется тем, что у государства, как правило, контрольный пакет кредиторской задолженности. Усилится ли, по вашему мнению, административное давление на бизнес, ведь чиновники смогут единолично решать судьбу компаний? - Знаете, платить налоги государству - это святое. Если предприятия не хотят, чтобы государство как-то на них воздействовало, надо платить налоги. В этом случае государство вообще не будет участником процедуры банкротства.
БИОГРАФИЯ.
Татьяна Трефилова родилась 13 февраля 1957 г. в Москве. В 1980 г. окончила Всесоюзный юридический заочный институт. Работала в органах прокуратуры Москвы, Московской области и Магаданской области, была адвокатом Магаданской коллегии адвокатов. С 1996 г. работала в Кредитпромбанке замначальника и начальником управления, затем руководителем юридической службы компании "Росуглесбыт" и заместителем руководителя юридического управления Внешэкономбанка. В 2000 г. перешла в Минфин на должность замруководителя департамента бюджетных кредитов и гарантий. Руководит ФСФО с февраля 2001 г.