Перелицовка

Его имя было нарицательным до такой степени, что на его счет даже шутили в КВН. Мы говорим "Дмитрий Бальтерманц" - подразумеваем "советская фотография". Сорок лет, вплоть до своей смерти, Бальтерманц работал в журнале "Огонек". Он снимал партийные съезды, всесоюзные стройки, творческую интеллигенцию, красоты родной природы и постоянно перестраивающуюся Москву. Если вернуться совсем в начало, то Дмитрий Николаевич родился в 1912 г. в Варшаве, в семье адвоката, в 1915 г. переехал с родителями в Москву, в 1928 г. пошел работать в "Известия" помощником фотографа, в 39-м окончил мехмат МГУ. Прославился он своими военными фотографиями. В Великую Отечественную он, фронтовой корреспондент, по роковой ошибке попал в штрафной батальон, был ранен, ему едва не ампутировали ногу. Правдивые военные фото, на которых смерть и горе, Бальтерманц долгие годы никому не показывал, а когда все-таки выставил, они тут же стали мировой антимилитаристской классикой.

Его персональные выставки проходили по миру начиная с 1960-х гг. Бальтерманц - редчайший случай - был внештатным сотрудником лучшего мирового фотоагентства Magnum. Он по сей день остается самым известным советским фотографом. Классиком. Рядом с ним трудно кого-либо поставить. Выставка в Доме фотографии - первая большая ретроспектива после смерти мастера. Впечатление она производит ошеломляющее. Несмотря на мертвый сезон, в залах на Остоженке, 18, в любое время полно народа.

Перед зрителем проходит вся история страны, запечатленная очень умным и, кажется, абсолютно объективным современником. (Есть определенный парадокс в том, что главным хроникером СССР стал еврей, которому вроде бы, учитывая повсеместный советский антисемитизм, все пути были заказаны.) Если война - то без прикрас: разбитые зимние дороги, горы трупов, колонна пленных румын в нелепых белых шапках. Символ Москвы 1960-х: первые автоматы с газированной водой. Снос домов в центре - беспощадное прорубание Нового Арбата. "Застой": явно постановочные, но чрезвычайно эффектные фотографии строительства БАМа. Бальтерманцу везло на генеральных секретарей, он наблюдал и фотографировал шестерых из них. Сталин на трибуне во время авиационного парада, Хрущев с початком кукурузы, Брежнев целуется с Хонеккером, Черненко еле идет к трибуне. Кремлевские небожители на фото выглядят не просто обывателями, но на редкость некрасивыми людьми. Похожий на сову Берия, разжиревший Жданов, усатый Буденный, Суслов с каким-то звериным оскалом вместо улыбки, лоснящаяся чета Щелоковых... Главное изумление, которое испытываешь, бродя по выставочным залам: как у такой если не великой, то хотя бы большой страны, пережившей войну, строившей заводы и самолеты, - как у нее могли оказаться такие ничтожные руководители?! Но вряд ли именно обличительный месседж фотограф хотел передать нам через годы. Вся хитрость, о чем написала в предисловии к каталогу выставки его дочь Татьяна, в умении работать с архивом. Архив Бальтерманца, очевидно, столь грандиозен, что при желании из него можно извлечь любых персонажей, снятых в разных ракурсах, с разным смысловым подтекстом. Мы имеем дело с уникальным талантом - удивительной творческой пластичностью. Фотограф запросто работал в самых разных жанрах: портрет, пейзаж, репортаж, постановка - пожалуйста. И он так снимал, что с каждым новым десятилетием его работы приобретают все новые оттенки смысла. С этой точки зрения Бальтерманца будет приятно забывать (хотя такое вряд ли удастся. В начале сентября, например, к закрытию выставки, Дом фотографии планирует пышную презентацию каталога). Зато каждое очередное прочтение потом будет свежим и неожиданным.