Без конкуренции
Фестиваль "Зодчество" - самое значительное (из регулярных) архитектурное событие страны, хотя и не самое значимое. Выставка "Арх-Москва" более концептуальна, московский смотр "Золотое сечение" - более продвинутый, "Зодчество" же первые восемь лет своего существования было фестивалем по-советски официозным и в общем-то сугубо профессиональным. Но в прошлом году московский архитектор Андрей Чернихов решил круто изменить масштаб фестиваля. Перетащил его из Дома архитектора в Манеж, добавил коммерческую часть, да еще придумал новую национальную премию - "Хрустального Дедала". Над названием тогда много смеялись (Дедал, как известно, строил лабиринт для Минотавра, а сын его Икар кончил и вовсе плохо), но победитель - жилой дом в Отрадном архитектора Владимира Юдинцева - все грехи искупил. Другое дело, что от перемены адреса фестиваль здорово проиграл: места в Манеже много, а хорошей архитектуры в стране мало. Поэтому широкая публика, на привлечение которой был сделан главный расчет, осталась разочарована.
Казалось бы, надо делать выводы, но в этом году фестиваль получился еще плоше. Невзирая на то что стал раза в два меньше - в основном за счет коммерческой части, чье присутствие оскорбляло интеллигентную пожилую верхушку Союза архитекторов. У которой не нашли поддержки и другие новационные порывы Чернихова, в результате чего этот энтузиаст пост гендиректора оставил. Была и личная обида: черниховская школа для аутистов получила диплом второй степени, хотя в рамках прошлогодней темы ("Социальная миссия архитектуры") вполне могла бы стать победителем. В этом году темы нет вовсе, каталог (на редкость унылый) означен простодушно: "юбилейный". На фоне провокационных лозунгов Венецианской архитектурной биеннале ("Меньше эстетики, больше этики", например) это, конечно, никуда не ведет.
С биеннале, куда каждый раз выезжает все больше наших зодчих и с которой старательно берет пример "Арх-Москва", "Зодчество" лучше вовсе не сравнивать. Там - настоящее шоу: макеты крутятся, подсвечиваются, проецируются на громадные экраны, сопровождаются всякой умной музыкой. В этом году, например, английское бюро Alsop Architects заставило смотреть на свой макет не сверху, как обычно, а снизу - подняв его метра на два и вмонтировав в плоскость перископы. Приникаешь глазом к видоискателю и, крутя ручки, созерцаешь макет. Живо вспоминается игра "морской бой", стоявшая во всех советских кинотеатрах, не хватает только гашетки.
Ничего такого на "Зодчестве" нет и в помине (хотя по половине проектов с удовольствием выпустил бы по торпеде). Самая дорогая репрезентация - видео ханты-мансийской компании "Аркрон", которая строит в городе навороченный культурный центр. В послании президента, зачитанном министром культуры Михаилом Швыдким на открытии, Ханты-Мансийск был назван первым в списке российских городов, где появилась хорошая архитектура. Но есть еще и Самара. Новый вокзал (самый большой в Европе и, увы, самый претенциозный) и новый храм (Георгия Победоносца) специально повешены рядом в одном масштабе (хотя площадь первого - 48 000 кв. м, а второго - всего 180 кв. м) - наверное, чтобы подчеркнуть некую преемственность. Они действительно жутко похожи, но, учитывая то, что иначе как неприличными словами самарцы свой вокзал не называют, преемственность выходит комичная.
Если же говорить серьезно, то в России архитектурных столиц остается по-прежнему три: Москва, Питер, Нижний. Нижегородцы показали десяток отличных зданий, из которых особенно оригинален жилой дом 43-летнего Юрия Болгова. Жесткий каркас фасада, набранный из одинаковых модулей (3,3 м на 3,3 м), разнообразят оранжевые балконы и хаотично расположенные окна. Имеющий в предках знаменитый "дом-кучу" и структуралистские поиски Евгения Пестова, прием этот автором назван "дефрагментализмом" - и это единственный на "Зодчестве" отрадный случай авторской рефлексии.
Петербург же представил два важных музейных проекта. Михаил Филиппов показал очень деликатный, но в то же время острый проект реконструкции Русского музея. Там есть два пустующих двора-колодца: в один из них Филиппов заводит панорамный лифт, в другом создает амфитеатр-раковину, а подчердачное пространство превращает в полноценно музейное эффектными стропилами. Подача, как всегда у Филиппова, необычайно красива и тем переигрывает проект реконструкции Главного штаба. Идея Олега Явейна тоже неплоха: между перекрытыми дворами возникают эдакие шкатулки- "трансформеры", система панелей внутри которых (за образец взят музей Джона Соуна в Лондоне) позволяет многообразно варьировать экспозиционное пространство. Масштаб же этих "шкатулок" с дверьми в пять этажей постепенно меняется, что подчеркивает сужение перспективы россиевского творения.
Правда, Михаил Пиотровский уже лет пять грозится, что автором этого пространства будет мировая звезда Рэм Кулхаас. Он бы там, конечно, начудил в духе Эрика Мосса (чей проект новой Мариинки выставлен нынче в российском павильоне на Венецианской биеннале), но именно этого питерские власти и боятся. И потому спешно выдвигают собственные предложения. "Не хочется быть у иностранцев на запятках, - сказал Явейн, - пусть они берут за основу наши разработки, а не наоборот".
Мучительный страх конкуренции явлен на "Зодчестве" с обезоруживающей очевидностью. Хотя фестиваль и именуется международным, западная архитектура представлена здесь (как и в прошлый раз) дюжиной полинявших планшетов с не самыми свежими работами Гери, Фостера и Пиано. Москва же, как всегда, все свалила в кучу. Есть тут пара-тройка хороших вещей (работы Михаила Хазанова, Дмитрия Буша, Андрея Бокова, Алексея Бавыкина), но главенствуют творения двух "Моспроектов", МНИИЭПа, а также малопристойная архитектура от "Ингеокома" или "Архиздрава". Настоящие московские звезды присутствуют лишь в виде стенда "Золотого сечения", так что налицо почти что бойкот.
"Хрустальных Дедалов" раздадут в субботу. Выбрать из 88 построек и 169 проектов лучшее, к сожалению, не так трудно. Приятно, что "альтернативных" победителей будет выбирать и журналистское жюри.