ТЕМПЫ РОСТА: Экономика без контура
Осенняя стагнация, отмеченная многими аналитиками, заставляет вновь вернуться к проблемам темпов российского экономического роста и механизмов его стимуляции. Не так давно высокие темпы роста были признаны способом повышения жизненного уровня и конкурентоспособности страны. Однако особенности структуры российской экономики делают связь между этими понятиями не столь прямой и однозначной.
С 1998 по 2001 г. ВВП России вырос на 20,6%, или в среднем на 6,4% за год. Этот показатель выше, чем в странах Азии - лидерах роста последних лет. Однако, сдвинув базу отсчета на один год, мы получим более скромную цифру - 3,5%, что примерно и соответствует темпам роста мировой экономики за этот период. Наши темпы роста достигали 9% в 2000 г. и уменьшались до 5% в 1999 и 2001 гг. В 2002 г. рост, видимо, составит около 4%. Поэтому главной особенностью российского роста следует признать не столько его величину, сколько нестабильность.
Неустойчивость роста сочетается с крайне высоким разбросом отраслевых показателей. Различия в рентабельности достигают 10 раз. В то же время изменений в порядке расположения отраслей по рентабельности практически не происходит. Лидеры - топливная промышленность и цветная металлургия - по итогам первого полугодия 2002 г. произвели около 22% стоимостного объема промышленной продукции (22,7% в среднем за 1997 - 2001 гг.) и получили 54% финансового результата промышленности (58,5% в среднем за 1999 - 2001 гг. и 35,5% в 1997 г.). Но, как ни странно, высокоприбыльные отрасли не показывают самых высоких темпов роста. Топливная промышленность с 1997 г. выросла на 19%, в то время как машиностроение - на 34%. Это на первый взгляд странное явление можно объяснить ростом загрузки уже существовавших производственных мощностей. В то же время высокорентабельная топливная промышленность и транспортная инфраструктура, как и предусмотрено теорией, получают основные объемы капитальных вложений, причем эти отрасли не только полностью используют собственные ресурсы, но и активно привлекают их. В 2001 г. привлеченные ресурсы сформировали 33% инвестиций в топливную промышленность, 55% инвестиций в транспорт и 18% - в металлургию.
Еще одной важной деталью роста стало неуклонное увеличение в промышленной продукции доли экспорта и, соответственно, его физических объемов. Если в 1997 г. отношение стоимости экспорта к объему промышленной продукции было равно 32%, то за девять месяцев 2002 г. оно составило 50%. И вновь можно заметить нестандартное поведение низкорентабельных отраслей. Наибольший рост отношения экспорт/выпуск показали отрасли с наименьшей рентабельностью: например, в химии и нефтехимии оно выросло в 1997 - 2001 гг. с 37% до 67%, в машиностроении за этот же период - с 18% до 28%. Несмотря на столь масштабную экспортную экспансию, стоимость неэнергетического экспорта практически не изменилась - $51,5 млрд в 1997 г., $49,9 млрд - в 2001 г. Рост физических объемов экспорта нередко достигался за счет снижения цен, так что общая стоимость увеличивалась незначительно. Так, индекс физического объема экспорта машиностроения вырос с 1997 по 2001 г. на 56%, а цены на экспортируемую продукцию снизились на 4%. Такое расширение выпуска на фоне падения внешних цен стало возможно за счет снижения стоимости российских энергоресурсов в долларовом выражении и снижения средней заработной платы с $164 в 1997 г. до $112 в 2001 г. (на октябрь 2002 г. - $145).
Итак, в российской экономике явно выделяются следующие сегменты: высокорентабельный экспорт, низкорентабельный экспорт, обслуживание экспорта и внутреннее потребление. При этом в отраслях высокорентабельного экспорта занято 10 - 15% от общего числа занятых в промышленности, в низкорентабельном экспорте - около 30%, в отраслях потребительского сектора - около 20%.
Такая структура экономики предусматривает два основных механизма роста. Первый связан с ростом в высокорентабельном экспорте и поддерживается капитальными вложениями в транспорт и топливную промышленность. Это в свою очередь порождает увеличение выпуска в машиностроении и металлургии. Второй основан на дальнейшей загрузке мощностей низкорентабельного экспорта за счет снижения цен.
Внутренний контур развития экономики практически отсутствует, и любой рост доходов населения сопровождается ростом импорта, вернее - рост реальных доходов населения возможен только в условиях роста импорта. Существующие мощности для удовлетворения потребительского спроса недостаточны и зачастую неэффективны.
Основной особенностью первого механизма роста является принципиальная нестабильность, что связано с нестабильностью цен на экспортируемые товары. Отличительной чертой второго является принципиальная невозможность за счет такого роста увеличивать реальные доходы населения. Прирост стоимостных показателей экспорта в данном механизме невелик, а значит, рост доходов людей, занятых в этом секторе, будет способствовать лишь опережающему росту импорта.
И первый, и второй механизмы роста существуют в условиях единой экономики - равного курса доллара, близких тарифов обслуживающих отраслей (в первую очередь электроэнергетики и газовой промышленности) и в определенной степени сложившегося рынка труда. В условиях существования двух групп потребителей со значительным разрывом между экономическими условиями деятельности единый тариф (цена газа, заработная плата) устанавливается на уровне требований низкорентабельных предприятий. Соответственно, другая группа получает своеобразную скидку с тарифа и прибавку к рентабельности.
Итак, экономические условия для ускоренного накопления сбережений в секторе высокорентабельного экспорта существуют. Однако переток капитала между отраслями практически отсутствует - прибыли не направляются на модернизацию других секторов. И дело не в слабости финансовой системы. До тех пор пока вложения в сырьевой экспорт дают максимальный эффект, именно эти отрасли будут полностью использовать собственные инвестиционные ресурсы и привлекать заемные средства в России и за рубежом.
По той же причине - необходимости привлечения инвестиционных ресурсов для увеличения поставок сырья - не смогут обеспечить быстрых капиталовложений в проблемные секторы промышленности и холдинговые компании, создаваемые на базе предприятий высокорентабельного экспорта. По-видимому, российские "чеболи" станут лишь инструментом для проведения реструктуризации производства и получения полной информации о предприятии для принятия решений о дальнейшей судьбе активов. И чем скорее эта реструктуризация будет проведена, тем лучше. А вопрос об источниках капитала для модернизации низкорентабельного сектора и создания новых рабочих мест остается в значительной степени открытым.
Таких источников только два - сбережения и иностранные инвестиции. Объем последних непрерывно увеличивается. Однако, к счастью или к несчастью, у нас слишком много отличий от Южной Кореи 1960-х гг., и маловероятно, что иностранный капитал составит более 45% от общего объема вложений, как это имело место при становлении корейских чеболей.
По-видимому, в ходе определения темпов устойчивого экономического развития российской экономике предстоит найти решение, которое обеспечит социально приемлемую скорость уничтожения (преобразования, реструктуризации) низкоэффективного сектора и предотвратит проедание этим сектором сбережений населения и других отраслей. Если, конечно, такое решение вообще существует.