ОПЫТ: Реструктурированные ГКО принесли до 500% доходности
Передовой инструмент.
Мы создавали не ГКО - мы создавали систему государственного долга. Цивилизованную, легальную, понятную, вписывающуюся в мировую экономическую систему. ГКО - это только название инструмента. Инструмент этот и когда он был создан в 1992 г. , и сегодня является самым передовым в мире по способу обращения и по технологиям, которые там применяются. Достоинство этого инструмента в том, что он торгуется по принципу "поставка против платежа". Если одна бумага продана на бирже, то автоматически казначейство получает деньги. Нет посредников. Нет хоть какой-то возможности не заплатить деньги. Каждый день известно, сколько у нас долга, в каких он размерах. А что касается того, что произошло с ГКО, то это к инструменту никакого отношения не имеет. Если пьяный хирург воспользовался хорошим скальпелем, то виноват пьяный хирург, а скальпель тут ни при чем. И ГКО здесь ни при чем. Дело в бюджетной, валютной, налоговой политике и других факторах.
К сожалению, финансовая система страны не была сбалансирована. Занимать занимали, а налоги не собирали. При этом были еще и президентские выборы. Нужно было выплачивать задолженности по зарплате. Заняли на открытом рынке 100 млрд руб. А в тот момент на мировых финансовых рынках как раз начались волнения. Мир начал избавляться от активов не самого высокого качества. А мы, конечно, развивающийся рынок, и наши активы не первоклассные. Так наши банки перестали получать рефинансирование с Запада.
Естественно, в этой ситуации банки начали сбрасывать самые лучшие активы, т. е. те, что легче продать. Лучшими активами были ГКО. Вообще, всегда в кризисе страдают наилучшие активы, потому что они наиболее ликвидны. Их и продают. Государство одномоментно не могло рассчитаться сразу со всем долгом. Этого, кстати, не может сделать ни один самый первоклассный мировой банк, если ему предъявят сразу все срочные обязательства. Вот почему произошел долговой кризис. При этом сыграли роль и другие осложняющие факторы. Большинство аналитиков сегодня сходятся во мнении, что кризис 1998 г. был валютным. Кроме того, нефть упала до $8 за баррель. А доллар мы держали 6,5 руб. за доллар, если вы помните. Все оказалось разбалансировано.
Прибыльная реструктуризация.
Раньше наша страна просто не платила по долгам. Теперь, чтобы добиться реструктуризации долгов, нам надо было доказать, насколько мы порядочная и приличная страна. Поэтому для нас было очень важно понять, сколько мы должны Центральному банку как крупному инвестору, Сберегательному банку, нерезидентам, другим инвесторам.
Нужно было построить реструктуризацию таким образом, чтобы обеспечить ликвидность большинства организаций, имеющих на руках ГКО-ОФЗ. И при этом нужно было исходить из тех чрезвычайно скудных финансовых ресурсов, которыми в этот момент мы располагали. Поэтому мы создали клуб кредиторов, который состоял из банков, страховых компаний, пенсионных фондов, финансовых компаний, нерезидентов, и вели с ним переговоры. Мы прежде всего открыли им весь бюджет на 1998 г. , все финансовые потоки, вычленив то, что нам необходимо для функционирования государства. Потом мы вместе определили сумму, которую можно потратить на реструктуризацию в текущем, следующем году, через год. Всех кредиторов, кроме ЦБ, мы разделили на группы. Первая группа - банки и финансовые компании, которым нужно было обеспечить ликвидность. Им мы отдавали сразу 10% долгов деньгами, чтобы у них была оборотная наличность. Все остальные долги мы реструктурировали в бумаги, по которым выплачивали купоны четыре раза в год. А всю сумму долга разделили на двенадцать бумаг. Таким образом, каждый банк получал по своему пакету ликвидность два раза в месяц.
Вторая группа - организации, занимающиеся медицинским страхованием, промышленные предприятия, т. е. нефинансовый сектор. Им, конечно, ликвидность нужна была значительно больше, и поэтому они по другой схеме реструктурировались. Мы им предложили вариант: сразу - 30% , а остальное реструктурируем в бумаги с теми же условиями, т. е. дающие текущую ликвидность.
А третьей группе - физическим лицам - мы отдали сразу все деньгами. Они не подвергались никакой реструктуризации. С этим планом реструктуризации госдолга согласились все без исключения инвесторы. Мы в конечном итоге провели реструктуризацию долгов практически всем инвесторам, за исключением тех, которые не нашлись. Их там оказалось чуть более 0,1%. И мы сейчас не знаем, что с ними делать. Мы деньги перевели на их счета, но самих этих организаций нет. Это, конечно, копеечные суммы, но долг должен закрываться в ноль. И с этим проблема.
У нас не было судебных процессов. Только в самом начале были один или два процесса. Мы, безусловно, исполнили решение суда и заплатили. Но я должна вам сказать, что суд им присудил меньше, чем мы заплатили бы по реструктуризации. Поэтому я всегда говорю, что когда ты занимаешься долгом, то эмоции - это последнее. Если кредитора захлестнули эмоции, то посчитать ему некогда.
В результате этой реструктуризации ровно через год бумаги, которые мы предложили инвесторам, стали на рынке самым лучшим активом. Они очень быстро росли в цене, очень активно торговались, лучше, чем все другие бумаги. Сейчас мы почти все долги погасили. До конца года погасим последние. Эти бумаги теперь трудно купить на рынке, и стоят они значительно выше номинала. У меня как-то недавно собирались коллеги, и между делом две женщины-банкирши сказали: все-таки самый лучший актив - это ГКО после реструктуризации. Было это приятно слышать. Вы представляете, что мы наслушались во время кризиса? Конечно, в определенной мере и заслуженно.
Недавно мы решили для себя посмотреть, что получилось у инвесторов по итогам новаций. Сформировали несколько разных портфелей, представив себе восемь групп инвесторов. У одного инвестора был очень консервативный портфель. Он его покупал в 1997 г. , когда доходности были 17%. Все, что он получил от новаций (и это самый невыгодный вариант, т. е. самое плохое положение, в которое попал инвестор) , - 160% на вложенные средства. У другого был портфель суперрисковый. Он его покупал в июле-августе. И стоил он ему очень дешево. У некоторых были средние портфели. Вот придумали такие портфели, сформировали по тем ценам, которые были в тот момент на рынке. Оказалось, что у того, кто покупал бумаги 14 августа (а такие были - все летело, а он покупал) , получилась доходность около 500% на вложенные средства. Причем рынок продолжает расти, и потом еще больше будет. Но это крайние случаи. Все остальные - кто 200% , кто 300% , кто 400%.
Главное - права собственности.
Есть еще вещи, которые мы увидели по ходу кризиса и которые очень важны, когда работаешь с активами. Самое главное - чтобы актив имел четкое подтверждение права собственности. Так было с ГКО-ОФЗ: ни одна бумага не пропала. Кризис, прокуроры, Счетная палата, эмоции, смены правительств, но ни одна бумага не пропала. Прокурор ясно видел, кому и какие бумаги принадлежали, какие делались операции с бумагами, как платились налоги и т. д. Мы при новации не имели никаких проблем. Нас уже и Счетная палата проверила. Ни одной ошибки, ни одной описки, ни одной потерянной бумаги, ни одного потерянного инвестора. Ведь самое сложное обычно бывает, когда работаешь с проблемным активом и не поймешь, что кому принадлежит. Поэтому правильно построенная инфраструктура рынка, депозитарии, регистраторы, расчетные палаты, торговые палаты, соединенные между собой единой системой, - это, конечно, очень важное средство выхода из кризисов такого рода. Для России это вопрос номер один. Это важно и сегодня. И важно не только для финансовых активов, но и для физических. Иной раз бывают сложности со зданиями, квартирами. И это та же проблема - проблема подтверждения права собственности.
Поэтому я предполагаю, что следующая проблема, которую нужно решать на финансовых рынках, - это создание системы подтверждения права собственности, торговли и расчетов, по всем финансовым инструментам соответствующей мировому опыту. По этому поводу сейчас уже ведутся консультации. Этим занимаются и ФКЦБ, и Центральный банк, и Минфин. Если мы эту проблему очень быстро не решим, мы перед каждым собранием акционеров будем решать, кому какой актив принадлежит. А уж если что-то случается, то разобраться с активами бывает чрезвычайно сложно.