Искусство, которое нельзя украсть
Созданный недавно экспериментальный отдел современного искусства Государственной Третьяковской галереи продолжает шокировать академическое учреждение "искусством порчи государственного имущества" - граффити. Граффити в ГТГ выполняют мастера современного искусства, которые ранее в этом жанре не были замечены. Вслед за работами Георгия Острецова в зале 63 на Крымском Валу появилась акриловая живопись известного художника и теоретика современного искусства Георгия Литичевского.
Поначалу Андрею Ерофееву - куратору нового отдела - пришла в голову идея замазывать граффити по прошествии определенного времени, что создавало весьма интересную интригу: зрители наблюдали искусство, которое должно было безвозвратно исчезнуть. Это и определило общее название проекта - "Эфемерное искусство".
В то время как у Георгия Острецова получилось довольно невнятное зрелище с оторванными руками и безумными глазами, Литичевский задался целью изобразить райскую идиллию - выдуманную по случаю страну "Эльдорадость". Площадь стены (8,5 м х 2,8 м) Литичевский покрыл акриловой краской за девять дней. Конечно, так много времени у бомбистов (практикующих граффитчиков) никогда не бывает. С другой стороны, сама эстетика граффити проявляется в работах Острецова и Литичевского опосредованно - через отсылки на крупнейшего уличного мастера и графика ньюйоркца Жан-Мишеля Баскиа. В граффити Литичевского проявляется скорее эстетика остросюжетного комикса, что не случайно: он работает в этом жанре с 1980-х гг. В левом углу разместился пространный текстовой блок, изображающий людей, ищущих "Эльдорадость" и активно об этом месте рассуждающих.
"Эльдорадость" не состоялась бы без специального музыкального перформанса, который Литичевский осуществил вместе с композитором и аранжировщиком Дмитрием Талашовым. Суть действа сводилась к следующему: танцующий художник предлагал всем желающим небольшие картинки своего авторства за исполнение известных песен под специально сделанное караоке. Караоке были выдержаны в стиле самбы и боссановы, причем наиболее эффектно прозвучали версии песен Окуджавы. Перформанс в ГТГ оказался необычайно неожиданным и ярким, и он развеселил и журналистов, и привыкших ко всему арт-тусовщиков. Стоит еще раз пожалеть о том, что перформанс в России по-прежнему воспринимают как пиар выставки и проводят только на открытии: таким образом, наиболее зрелищная форма достается критикам и художественной богеме, простой же публике приходится довольствоваться видеоартом или фонограммой. Литичевский, живущий последние годы в Европе, согласен с тем, что подобное представление является устаревшим, но устраивать ежедневные караоке в Третьяковке пока не готов.
Осенью рядом с "Эльдорадостью" появится граффити Олега Котельникова, еще одного из отцов российского нью-вейва; за ним в зале появится граффити немецкого художника Морица - эта акция будет приурочена к выставке "Москва - Берлин". В случае Острецова и Литичевского эксперимент кажется вполне удачным: работы вполне согласуются между собой, хотя, впрочем, может быть, было бы интересно как раз абсолютно контрастное заполнение пространства "с наездами" на чужую половину. Такие «наезды» как раз свойственны граффити реальному, которое часто закрывает то, что было до него, демонстративно разрушая историю.
Интересно также, что возникновение подобного искусства в Третьяковке обусловлено целой чередой обстоятельств, в том числе нехудожественного свойства. Одной из неписаных причин предпочтения граффити стало то, что в зале, выделенном для проведения выставок, пока что не установлена специальная сигнализация. Что ж, в свое время стены, расписанные Баскиа, галерейщики не успевали выкупать - их сразу же разбирали на сувениры.