Юрий Любимов остановил прогресс
Спектакль "Идите и остановите прогресс (Обэриуты) ", выпущенный Юрием Любимовым к 40-летию Театра на Таганке, представляет собой элегию в самом точном смысле - это поминальный плач по людям, придумавшим хорошее слово ОБЭРИУ.
Никак нельзя сказать, что русский поэтический авангард 1930-х гг. не был востребован театром: в 80-х Введенского и Хармса ставили в Москве Александр Пономарев и Михаил Левитин; в театре "Эрмитаж" спектакли по текстам обэриутов до сих пор составляют половину репертуара. Но в Театре на Таганке выбор того же материала все равно приобретает особый пафос и смысл.
Предыдущий спектакль Юрия Любимова "До и после" был о поэтах Серебряного века, но при этом имел на программке надпись "фокусы-покусы, накося-выкуси", а в качестве жанрового определения - "бриколаж" (от французского bricole - "безделица" - и коллажа - излюбленного театрального приема Таганки). В "Обэриутах" другая тональность. Конечно, и тут есть место фокусам и анекдотам: Пушкин об Гоголя спотыкается, как без этого? Но даже выбор текстов однозначно говорит о том, что для Юрия Любимова обэриуты - люди страшного времени и трагического мироощущения, поэты распада и хаоса. И хотя все это, несомненно, так, на спектакле Таганки временами почему-то хочется поспорить - как будто здесь из Хармса, Олейникова и Введенского вычли что-то важное. Определить это важное словом "юмор" было бы неточно, но вот слово "игра", наверное, подошло бы: в том исследовании мутаций языка, которым занимались обэриуты, был не один только ужас.
"Идите и остановите прогресс" - привычный для сегодняшней Таганки двухчасовой коллаж: ритмичная литературно-музыкальная композиция из фрагментов стихов Введенского, Хармса, Олейникова и Заболоцкого, в которые вмонтированы теоретические пассажи Крученых и Малевича (последнему спектакль обязан также названием). Несколько персонажей условно персонифицированы: Владимир Черняев играет Введенского, Тимур Бадалбейли - Хармса, Феликс Антипов - Заболоцкого и Крученых, Полина Нечитайло - Елизавету Бам из пьесы Введенского. Массовку на сцене можно было бы назвать карнавальной, когда б с ней не соседствовало множество одинаковых фигур с монгольскими лицами (то ли статуи вождей, то ли символы тотальной обезличенности) , а ансамбль Opus Posth под управлением Татьяны Гринденко не озвучивал действие красивой и торжественной музыкой Владимира Мартынова, не оставляющей сомнений, что все происходящее имеет куда больше отношения к трауру, чем к карнавалу.
Как объясняет сам Юрий Любимов, "мы не оплакиваем простой, страшной и прекрасной судьбы Введенского и Хармса. Мы оплакиваем недостаточность своей причастности к этой судьбе". В Театре на Таганке, где всегда много работали с поэтическими текстами, по известным историческим причинам в свое время не случилось встречи с обэриутами - и сквозняк от того, что их место в афише было свободно, Любимов, вероятно, чувствовал давно. Хотя бы по долгу родства: и обэриуты, и Таганка так или иначе принадлежали к левому флангу искусства. В этом смысле "Идите и остановите прогресс" - событие отчетливо символическое: две эпохи все-таки встретились, но только тогда, когда обе давно уже стали историей.
А тут ведь и вправду есть что оплакать.