Большие деньги – миф
Завершающийся киносезон вновь увенчал лаврами самого именитого российского сценариста. За сценарий к “Магнитным бурям” Александр Миндадзе стал лауреатом “Ники”. Именно в этом сезоне Миндадзе доказал, что может работать не только в устоявшемся тандеме Миндадзе – Абдрашитов. На экраны вышел фильм “Трио”, который снял по его сценарию Александр Прошкин, а сейчас режиссер Алексей Учитель заканчивает съемки картины “Космос как предчувствие”, сценарий к которой также написал Александр Миндадзе.
– Вы столько лет в кинематографе и ни разу не захотели сами снять фильм по собственному сценарию?
– У меня никогда не было подобных амбиций. К режиссерской профессии я всю жизнь отношусь очень серьезно и потому отдаю себе отчет, что создавать, формировать визуальный мир перед камерой – особый дар. Я не Висконти, чтобы изъясняться с миром пластическими образами. Я создаю свой мир на бумаге. Режиссер, конечно, главная фигура в кинематографе, но есть незабываемые имена и “отца неореализма” Джаватини, “папы всех наших сценаристов” Габриловича (фильмы Райзмана, Панфилова), Шпаликова (фильмы Хуциева) – их ни с кем не спутаешь. Есть профессиональные сценаристы западного толка, обслуживающие киноиндустрию, и есть писатели в кино, к коим имею смелость причислять и себя. Но сейчас и в России идет капитализация кинематографа, потому авторскому кино все сложнее противостоять индустриальным процессам.
– Полуиндустриализация российского кинематографа лишь подчеркивает отсутствие оригинальных идей.
– С оригинальными сюжетами плохо даже в Голливуде. Чуть лучше – в Европе. На меня большое впечатление производят фильмы Альмодовара “Все о моей матери”, “Поговори с ней” – это всегда ясная и новая идея. Очень нравится французский фильм “Интим”. Такое за три минуты не придумаешь. Но нашим талантливым сценаристам надо зарабатывать на жизнь.
– А заработок сейчас дает индустрия развлечений – телесериалы, например.
– Поэтому молодые авторы и выбирают путь обычного, нормального сценариста – наемного работника. Они востребованы на телесериалах и могут работать в любой теме, даже если она спорит с ними по вкусовым или идеологическим параметрам. В мире, не только в Голливуде, таких сценаристов – 99%. Это хорошая профессия. И сейчас студенты ВГИКа уже не мечтают об исповедальных, авторских фильмах, а стараются как можно раньше войти в команды телепроектов. К сожалению, борьба за выживаемость становится серьезной преградой в постижении профессии. Нет времени читать, думать. Вся индустриализация творческой профессии часто похожа на самодеятельность. Достаточно посмотреть наши сериалы. Там, при уже больших бюджетах, просто системный кризис идей.
– Сегодня принято думать, что для хорошего авторского кино также нужен большой бюджет.
– Нет-нет. Вспомните фильм “Сын” братьев Дарден. Своего рода наш “Охота на лис”. Профессиональный мастер и малолетний преступник. Практически все снято на крупных планах. Концептуальное отсутствие музыки. Отлично прописанный сценарий и адекватный ему изобразительный язык. Небольшие деньги – и какой результат! Житейские картины могут быть очень драматическими и при этом не требовать большого бюджета. Так что большие деньги – часто продюсерский миф в киноиндустрии.
– Но ведь в кино уже пришли частные деньги...
– Абсолютное большинство наших фильмов не было бы снято без участия государственных денег. Наверно, в нашей стране иначе кинематограф не выживет и разрушенная киноиндустрия, включая прокат, не отстроится. И слава богу, что сохранены государственные кинослужбы, которые в том числе поддерживают и авторское кино, документальное, анимацию. Частные деньги приходят в кино, но часто их владельцы имеют весьма своеобразное представление о собственных вкусах и вкусах публики. Но они очень уверены, нашему зрителю нужен именно этот глянец, именно этот герой – безжизненный и далекий от жизни. Они не понимают, во всяком случае еще не готовы сделать заказ на сценарий про нормальную сегодняшнюю жизнь, в которой можно увидеть и чеховские будни, и шекспировские страсти. Это для продюсеров кажется непрестижно, приземленно. В этом смысле сегодняшние продюсеры еще большие соцреалисты, чем были в советские времена циничные чиновники.
– Крепость вашего дуэта с Вадимом Абдрашитовым удивляет уже многие годы...
– Вадим умеет читать мои сценарии и переводить их в собственный визуальный язык. Но нельзя сказать, что я написал, а Вадим вышел на площадку и… фильм через пару месяцев готов. Не нам с Вадимом судить, во благо наше сотрудничество или нет. Но что касается меня, то, несомненно, во благо. Прежде всего у нас одинаковые подходы к жизни и стратегические намерения. Сценарии мои, смею надеяться, бывают разные – их можно назвать кинороманами (“Время танцора”) и притчами (“Парад планет” или “Магнитные бури”). Многолетний союз научил нас понимать друг друга с полуслова, но каждый сценарий по-прежнему требует совместной притирки, совместной скрупулезной работы. Профессия режиссера в том числе и в умении слушать окружающих людей хотя бы для того, чтобы отвергать. Вадим умеет советоваться. На каждом этапе – сценарий, съемки и монтаж – мы самостоятельны. Но одновременно являемся и полезными консультантами друг друга. Оберегая при этом профессиональную автономность каждого из нас.
– Почему по сценарию “Космос как предчувствие” снимает Алексей Учитель? Совпали ли ваши привычки, отлаженная система работы с новым опытом?
– Мы с Алексеем очень подробно разрабатывали режиссерский сценарий. Конечно, главный голос в этом проекте, безусловно, его, режиссерский. Но я ездил и на съемочную площадку. В каком-то смысле это новый опыт, но не могу его абсолютизировать. Алексей Учитель, как и Вадим Абдрашитов, ставит перед собой одну цель – донести до зрителя суть через визуальную реальность, которую они пытаются создать и к которой относятся очень трепетно. Алексей много внимания уделяет вопросам стиля, и мне работать было очень интересно.
– Многие почему-то считают, что фильм “Космос как предчувствие” к юбилею Гагарина…
– Там Гагарина очень мало. Он появляется в финале и он является продолжением внутреннего сюжета. Гагарин – некий офицер, который еще не знает, что он будет первым космонавтом в мире. Фокус в том, что мы, сегодняшние зрители, знаем, кто случайно повстречался героям фильма. Для героев фамилия Гагарин еще ничего не говорит.
– Как возник этот замысел? Как вообще возникают сценарии?
– Это самый болезненный вопрос. Пока не найдешь – не сядешь. Вот сейчас я в поисках, и это очень тяжкое время. “Время танцора” – я увидел на фотографии в какой-то сухумской газете надпись на заборе “Здесь живут казаки”. “Плюмбум” – прочитал где-то, как во время празднования Нового года школьник выявлял пьяных своих одноклассников и докладывал учителям. Бывает из ничего, из обрывков впечатлений, газетных очерков. Так появились и “Слуга”, и “Магнитные бури”…
– Вы сейчас стали осваивать и жанр экранизации. После успеха “Идиота” многие продюсеры поняли, что сокровища спрятаны в литературе?
– Опыт у меня небольшой. Была когда-то картина на “Ленфильме” с Валерием Приемыховым, и год назад для режиссера Александра Прошкина по документальной прозе написал “Трио”. Мне по-прежнему хочется работать над теми вещами, которые хочется писать. Экранизация классики – это прежде всего замещение пустоты идей, о которых мы говорили. Это еще и просвещение. Снимает же Англия бесконечные телефильмы по Диккенсу. Единственное – это не должно быть плохо сделано. Детали эпохи, костюмы, манеры – материал требует требовательного и ответственного отношения. Не все можно перенести на экран, найти адекватный кино- или телеязык для произведения русской классики.