Россия и Украина: Политтехнология деградации

До первого тура выборов президента Украины осталось менее месяца. Если опираться на неангажированную социологию, пока лидер блока “Сила народа” Виктор Ющенко опережает своего основного соперника, премьер-министра Украины Виктора Януковича, на 6–7%.

В такой ситуации оба фаворита сохраняют вполне ощутимые шансы на победу – многое будет зависеть от перипетий предвыборной борьбы между первым и вторым турами выборов, а также от готовности уходящего президента Леонида Кучмы отдать все оставшиеся в его распоряжении ресурсы в распоряжение официального преемника – премьера. Не исключены и скандальные эксцессы, ведущие к отмене выборов, но об этом пока нельзя говорить вслух.

Принято считать, что Россию полностью устраивает победа Януковича. Этот лидер вроде как принужден будет ориентироваться на Москву, а значит, вдохнет новую жизнь в агонизирующее СНГ и поможет придать реальные очертания Единому экономическому пространству (ЕЭП), до сих пор аморфному и бессодержательному.

На эти аргументы окружение Ющенко возмущенно возражает, что как раз лидер “Силы народа” объективно удобен России: располагая устойчиво позитивной репутацией на Западе, он, в отличие от Януковича, не должен будет демонстративно выслуживаться перед Вашингтоном и Брюсселем и потому в первый год правления сосредоточится на добывании благосклонности Москвы.

Мы же считаем, что с точки зрения российско-украинских отношений нынешние президентские выборы вообще не имеют принципиального значения. Отношения между двумя крупнейшими постсоветскими странами будут последовательно ухудшаться. Причем независимо от исхода жестокой, почти кровавой предвыборной кампании. И, к сожалению, приходится признать, что виновата в этом прежде всего Россия – главная наследница бывшего СССР, единственная (по статусу и должности) системообразующая сила на пространстве вчерашней империи.

Туристическая фирма СНГ

Чтобы осмыслить природу базовых политических процессов настоящего, отбежим на 15 лет назад. Почему столь скоропостижно рассыпался на рубеже 80—90-х гг. прошлого века казавшийся вечным Советский Союз? В первую очередь потому, что был официально исчерпан советский коммунистический проект, удерживавший в московской орбите не только территорию российской империи, но и еще десятки пытливых стран, искавших свой исторический путь в стороне от американского глобального проекта.

Как только Москва объявила, что коммунизм отменяется и вместо него будут приватизация с либерализацией цен, элиты союзных республик уверенно ответили: путь к рынку, столь же скользкий, сколь и прекрасный, они готовы пройти самостоятельно, без помощи заплутавшего в сумерках истории старшего брата. И интегрироваться в единственно правильный американоцентричный мир (Pax Americana) они тоже способны без обременительного посредничества ревнивой Москвы.

За 13 лет, прошедших с момента фактического распада СССР, Россия так и не предложила постсоветским странам никакого геополитического, никакого цивилизационно-культурного проекта, альтернативного атлантическому. Именно поэтому не стоит удивляться постепенному вырождению СНГ в туристическую фирму, занимающуюся организацией отдыха 12 глав государств. Там, где нет реального содержания, не может быть и полновесной устойчивой формы.

Все проблемы отношений между Россией и Украиной коренятся в первородном грехе декоративного Содружества. Взаимная интеграция двух стран (причем любых двух стран) возможна только в рамках общей геополитической программы, устремленной в будущее, а не ковыряющейся в неверном прошлом. Если такой программы нет, “дружба и сотрудничество” выражаются лишь в неконструктивной ностальгии по молодым годам, когда человек проходил как хозяин и этого самого человека отчего-то беззаветно любили красивые девушки.

Изумрудный храм

Инициатором программы совместной жизни России и Украины могла быть, конечно же, только Москва. Потому что украинский народ, несмотря на бурные годы незалежности, не утратил память о москвоцентричной галактике и с идеей украинской государственности как самодостаточной сущности сживался медленно и с трудом.

Но Москва молчала, словно набрав в рот “Столичной”. Вместо проекта совместного будущего она экспортировала на Украину два товара: а) бизнесменов, заинтересованных в льготной приватизации ведущих индустриальных объектов республики; б) так называемых политтехнологов с их безотказными “технологиями победы”.

Что касается бизнесменов – их экспансия на Украину с геополитической точки зрения оказалась куда выгоднее Киеву, нежели Москве. Вложив деньги в украинские предприятия, российский бизнес вопреки расхожему стереотипу отнюдь не превратился в неистового проводника свирепой кремлевской воли. Напротив, едва увязнув в Украине, тут же начинал упорно, последовательно и, заметим, небезуспешно лоббировать украинские интересы в Москве.

Подобная ситуация сохраняется по сей день, и можно быть уверенным: если российские олигархи когда-нибудь купят “Криворожсталь”, то следующий президент Украины сможет в полной мере использовать их ресурс влияния для выбивания из Кремля очередной порции стратегических и тактических уступок Киеву.

Политтехнологи же сделали все возможное и даже невозможное для ухудшения отношений между элитами наших двух стран и, как следствие, отношений между странами в целом.

Несколько лет назад эти специалисты невнятного профиля выплеснули в украинскую элиту некую систему представлений, вроде бы доминирующих в Кремле и вокруг него. Вкратце эти представления сводятся к следующим трем тезисам:

политика имеет значение только как способ зарабатывания денег – неважно, на политическом результате или политическом процессе они зарабатываются;

никакой реальной политики не существует и в принципе быть не может – все политические программы разрабатываются лишь для того, чтобы облапошить лоха-избирателя и получить доступ к рычагам передела собственности / финансовых потоков;

административный ресурс и общенациональные телеканалы – вот единственная реальность и исключительная сила, кто этого не признает, недостоин даже приближаться к порогу изумрудного храма Большой политики.

Залежалые московские гуру

Остаточный провинциальный синдром побуждал украинскую элиту, мучительно переходившую из юности в зрелость, прислушиваться к московским гостям как к гуру, своего рода носителям высшего разума. За последние 10 лет Киев принял сорок сороков северо-восточных политтехнологов, каждый из которых по определению представлял Кремль и был особой, приближенной к императору, – никак не меньше.

И вдруг неожиданно выяснилось, что по уровню целеполагания, постановки задач и подготовки в гуманитарной сфере молодая украинская элита уже опережает официальную российскую – старую, вальяжную, пропахшую густыми коньяками – на световые годы.

Первый отчетливый звонок раздался в 2002 г. – во время парламентских выборов в Украине. Тогда в украинском истеблишменте родились фирменные шутки, посвященные непосредственно российским политтехнологам. Например, “нехитрое дело – преодолеть 4%-ный барьер, вопрос – с какой стороны”. Или “русские консультанты легко понизят шансы клиента в два, а если потребуется, и в три раза”.

Но российская элита внезапного отрезвления украинской интеллектуальной среды просто не заметила. И в преддверии “судьбоносных” выборов-2004 отправила на Украину все тот же лежалый запас: полное отсутствие масштабных идей, нулевой интерес к глубинной логике геополитических и геоэкономических процессов, демонстративный цинизм, неискоренимую фанаберию, плохо скрываемое презрение к клиенту. Более – ничего.

Старый мальчик в кабаре

Даже самые завзятые украинские националисты до недавнего времени склонны были считать Россию старшим партнером – хотя бы и на бессознательном уровне. Этот контрагент был могуч и опасен. Сегодня Россия для Украины полумертвый лев.

Она напоминает потасканного плейбоя, который по-прежнему уверен, что неотразимо нравится юным красоткам, хотя пахнет от него уже совсем не дорогим одеколоном, а трехдневным потом и единственные стихи, в свое время помогавшие заколдовать прелестниц, плейбой этот давно позабыл. И Rolex уже не так убедительно сверкает на красном размякшем запястье, и последние деньги провалились сквозь прореху в тощем кармане, и танцевать все тяжелее и тяжелее, и смысл существования самоуверенного старого мальчика все менее различим в дыму неугомонного кабаре.

Да и что, кроме иронии, могут вызвать сегодня у украинской интеллектуальной среды, скажем, изысканные политупражнения с применением Главной военной прокуратуры России или медико-физиологические игрища? Ничем другим, стало быть, великая Россия на пространстве Республики Украины запомниться уже не может.

Политтехнологи, олицетворявшие для Украины Россию и Кремль, сумели-таки продемонстрировать масштаб – но масштаб интеллектуальной и нравственной деградации широких слоев российской элиты. Империя, которая в разнокалиберном прошлом давала землям и народам уникальный шанс перейти в новое историческое качество – и тем побуждала их становиться под свои знамена, – ныне не нашла ничего лучшего, как заняться распространением доказательств собственной деградации. Интересна ли такая псевдоимперия кому бы то ни было?

Сама политтехнологическая логика формирования отношений между двумя странами привела к тому, что возникший в 1991 г. разлом, многим казавшийся тогда глупым скоротечным недоразумением, превратился сегодня в Большой каньон.

Нынче весь этот политтехнологический пандемониум по-прежнему представляет Владимира Путина – политика, чей рейтинг в иных регионах Украины достигает почему-то заоблачных 70% (куда там фавориту Ющенке!). А Путин, кажется, хотел бы альянса России и Украины. Но мы должны быть реалистами: этого альянса в обозримом будущем не предвидится.

Возможности были, но они оказались бездарно упущены. И теперь совсем другие силы – Америка и Европа – предлагают Украине иные геополитические проекты. Хорошие или плохие – но абсолютно реальные, внятные, целостные, исполненные нерасчленимых внутренних ценностей. Чуждые сомнительным политтехнологическим играм, которые 10 лет напролет выдавались за российскую политику в отношении “братской” Украины.