Напряжение в Deutsche Bank
Коллекция ХХ в. Deutsche Bank огромна: на сегодняшний день она насчитывает более 50 000 экземпляров. В Москву привезли только немцев – Эмиля Нольде, Габриэле Мюнтера, Макса Бекманна, Гюнтера Юккера, Герхарда Рихтера, Нео Рауха, а также Василия Кандинского и Пауля Клее (на том, чтобы считать их немцами, банк настоял, и аргумент был веский – оба пережили в Германии творческий подъем). Задачей банка было представить ХХ в. в немецком искусстве – нелегкий путь от экспрессионизма и новой вещественности через испытания абстракционизмом, концептуализмом, постмодернизмом – всего не перечислишь – до новой фигуративной живописи. Чтобы показать весь путь, пришлось объединить и экспрессивного Эрнста Кирхнера, и скандального Йозефа Бойса, и не очень известную молодую художницу – мастера композиций со скрепками Катрин Зандер. Отбор картин, вошедших в категорию “шедевры ХХ в.”, – особая позиция банка, его новый взгляд. Как считает русский куратор выставки Александра Данилова, довольно смелый. Поставить в один ряд Йозефа Бойса и Эмиля Нольде, например, с Катрин Зандер – это дерзко.
Но дерзость в понимании музейных работников и банковских – вещи разные. Специфика коллекции Deutsche Bank в том, что картины покупались в рамках программы “Искусство на рабочем месте” и предназначались для кабинетов клерков. Нужно отдать должное смелости Герберта Цаппа, бывшего председателя правления Deutsche Bank, запустившего программу и приобретшего первую серию рисунков для офиса банка. Это был Йозеф Бойс, художник очень непростой. Но его приобретение продемонстрировало позицию, занятую правлением: работы будут покупаться не для украшения, а для внедрения искусства в жизнь банка. На вопрос, как решились вписать в размеренный банковский распорядок кошмары экспрессионистов, руководитель по закупкам Deutsche Bank Бритта Фербер осторожно ответила, что при помощи работ экспрессионистов в банке создается напряжение. Для многих сотрудников это “напряжение” стало нелегким испытанием. Представители банка вспоминают, как новый директор, вступивший впервые в свои владения и увидевший картину в кабинете, застонал: “И тут был Цапп!” Но правление было непреклонно.
Естественно, назначение коллекции накладывало и определенные ограничения. Главное – произведения не могли быть связаны с сексом. Поэтому и на московской выставке нет, например, знаменитой картины 1963 г. с изображением мальчиков из гитлерюгенда, мастурбирующих на фоне помойки. Хотя имя автора этой работы, Георга Базелица, представлено – акварелью “Охотник”, пристойно, скромно.
Даже экспрессионизм на московской выставке присутствует в притихшем, некричащем варианте – “Вокзал в Кенигштайне” Эрнста Кирхнера и “Побережье с лодками на Ривьере” Макса Бекманна. Банковских служащих все же щадят, а вот посетителю выставки может и не хватить острых ощущений.
Зато с современными художниками никаких вопросов не возникает. Абстракционизм, живопись в стиле комиксов, беззубый концептуализм, невинные композиции со скрепками – работы Ими Кнебеля, Ханне Дабровен, Катрин Зандер, Нео Рауха должны идеально вписываться в интерьер банковских офисов. Судя по московской выставке, Все-Deutsche Bank все-таки гуманен по отношению к своим сотрудникам: размещая на рабочих местах шедевры немецкого искусства, правление выбирает не самые эпатажные и вызывающие.