Шалва Бреус, председатель наблюдательного совета ЦБК “Волга”
– Прошлым летом такое предложение поступило к нам от “Базового элемента”. Выходили и на менеджеров, и на меня. Но мы отказались. А потом появились публикации. Так что в появлении негативной информации о “Волге” и итогах тех переговоров я вижу прямую причинно-следственную связь. Недавно закончилась корпоративная война за активы “Илим Палпа”, продолжается борьба за Архангельский ЦБК. В обоих конфликтах “Базэл” принимает активное участие.
Всего два года назад Шалва Бреус был крупным федеральным чиновником – заместителем министра имущественных отношений. Сегодня он контролирует один из крупнейших целлюлозно-бумажных комбинатов страны, отбивается от корпоративных рейдеров и пытается создать крупный лесопромышленный холдинг.
– Из открытых источников про вас известно только то, что в 1998–2003 гг. вы были чиновником, а затем возглавили совет директоров “Ост-Вест Груп”. Чем вы занимались до госслужбы и как пришли в бизнес?
– В бизнес я попал гораздо раньше, чем на госслужбу. Когда случилась перестройка, я начал участвовать в кооперативном движении. Впоследствии это переросло в серьезный бизнес, который по сегодняшним масштабам можно назвать средним. В частности, я со своим партнером первым официально привел в Россию такие международные брэнды, как Guy Laroche, Yves Saint Laurent, Paco Rabanne, Hugo Boss.
– Как, не имея опыта руководства промышленными предприятиями, вы затем курировали промышленность в ранге вице-губернатора Красноярского края?
– Сначала в администрации Александра Лебедя я занимался внешними связями. Это уже впоследствии мне досталось кураторство Норильского промрайона и краевой промышленности. А потом меня пригласили на пост замминистра имущества.
– Пока вы были на госслужбе, что происходило с бизнесом?
– Принадлежащие мне компании, согласно закону о госслужбе, были переданы в траст лицензированным компаниям. После того как я ушел из Минимущества, я вернул себе управление ими. Тогда же меня попросили стать председателем совета директоров “Волги” и “Ост-Вест Груп”.
– Как устроена “Ост-Вест Груп” и кто является ее владельцами?
– Инвестиционная компания “Ост-Вест Груп” создана в 2000 г. Ее владельцем является кипрская компания со схожим названием. Ее акционеры не давали мне мандата называть их имена. Но я являюсь одним из бенефициаров.
– Какова ваша доля?
– Она больше блокирующего пакета.
– Много ли у вас партнеров?
– Нас пятеро.
– Ваш прежний бизнес влился в “Ост-Вест Груп”?
– Нет. После того как я стал акционером группы, я от него постепенно освобождаюсь. Целлюлозно-бумажная промышленность – это огромное стратегическое направление. Когда развиваешь ведущее предприятие такой отрасли, уже нет никакой возможности заниматься собственным бизнесом.
– То есть долю в “Ост-Вест Груп” вы получили не сразу?
– Сначала я пришел наемным менеджером. В контракте было обозначено несколько условий, при выполнении которых я получал долю в собственности и опцион на выкуп части акций.
– И что вам надо было сделать, чтобы стать совладельцем группы?
– Это конфиденциальный договор.
– Был ли совладельцем “Ост-Вест Груп” гендиректор компании Юлий Калоев, ушедший в конце прошлого года?
– У него было 0,001% акций инвесткомпании “Ост-Вест Груп”. При увольнении он их продал.
– Известно, что “Ост-Вест Груп” инвестирует в леспром и московскую недвижимость. Есть ли у группы другие проекты?
– Нет. Более того, несколько месяцев назад мы приняли решение выйти из операций с коммерческой недвижимостью. Уровень рентабельности этого бизнеса для нас приемлем. Но, по моему мнению, которое поддержали и акционеры, мы должны были сосредоточиться на развитии одного стратегического направления.
– Какими именно активами в недвижимости владела группа и все ли они уже проданы?
– У группы было несколько объектов, в основном небольшие офисные центры. Все они либо проданы, либо будут продаваться. У нас осталось четыре здания общей площадью около 25 000 кв. м.
– Почему стратегическим направлением избран леспром?
– Лес – это самовоспроизводящийся ресурс, один из немногих в нашей стране наряду с гидроэнергетикой и сельским хозяйством. Здесь невелика концентрация, а предприятия недооценены.
– Чуть больше года назад группа выкупила у “Альфа-Эко” 50% акций в компании Nizhny Newsprint Holdings Ltd, которой принадлежали 93% акций ЦБК “Волга”. Дорого ли обошлась эта покупка?
– Группа заплатила рыночную цену. Я считаю, что это была выгодная сделка для обеих сторон. Наш недавний партнер “Альфа-Эко” была финансовым инвестором, мы же являемся стратегическим.
– В прошлом году в газетах и Интернете стали появляться негативные публикации о ЦБК “Волга”: о волнениях в трудовом коллективе, налоговых проверках и т. п. Вам никто не предлагал продать комбинат?
– Почему предложение “Базэла” было отвергнуто?
– Наша цель – создать крупный современный лесопромышленный холдинг и через несколько лет вывести его на биржу. Поэтому нам надо наращивать активы, а не продавать их. Перспектива IPO с финансовой точки зрения однозначно интересней. У нашего партнерства с “Базэлом” вряд ли есть перспективы.
– Многие российские компании декларируют намерение разместить свои акции на бирже, но впоследствии отказываются от IPO.
– IPO – это правильно. Публичные компании более эффективны. Это как демократия. Вроде мороки больше – всем до всего есть дело, все проверяют, разные точки зрения высказывают, но в целом эта система работает эффективнее. Для государства выгоднее, чтобы таких компаний было больше. Чем больше компаний выходит на биржу, тем прозрачнее бизнес, тем больше западный финансовый рынок вливает средств в отечественную экономику, а наш бизнес интегрируется в мировую экономическую систему. Конечно, можно зажаться и довольствоваться имеющимся сейчас, но это малоперспективно.
– А если завтра война? Не только про IPO придется забыть, но и “Волгу” можете потерять.
– “Волга” – устойчивое предприятие. Акционерами консолидировано около 99% его акций. Поэтому с нами бесполезно бороться с помощью корпоративного шантажа, тем более что в 2004 г. комбинат показал великолепные финансовые результаты. Выручка за год составила около $229 млн, налогов начислено на сумму около $13,5 млн, прибыль до налогообложения выросла до $18 млн. У нас реализуется программа модернизации предприятия. В бюджете 2005 г. на эти цели выделено свыше 700 млн руб.
Мы внимательно отслеживаем все нападки в адрес “Волги” и на все недружественные выпады находим и будем находить юридически выверенные, адекватные, но не обязательно симметричные ответы. К тому же я не думаю, что нам грозит затяжной конфликт. Корпоративная война несет вред обеим сторонам. Поэтому рано или поздно все начнут думать: “А нужно ли нам это?” Не нужно это и региональным властям, особенно с учетом нового механизма назначения губернаторов. Эскалация корпоративных войн в регионах, помимо того что вредит экономике и создает циничную атмосферу в бизнесе, несет угрозу самим региональным руководителям. Федеральным властям такого рода войны тем более не нужны. Не случайно руководители силовых структур стремятся дистанцироваться от межкорпоративных конфликтов. Считаю, что зачинщики этих войн будут подвергаться нарастающей обструкции и давлению со стороны общества.
– Летом у главы Нижегородской области Геннадия Ходырева истекают полномочия. Не видите ли вы в этом рисков для своей компании?
– Нет. Кто бы ни пришел, мы сумеем наладить диалог с руководителем, искренне заинтересованным в экономическом развитии области. “Волга” – одно из крупнейших предприятий региона. Мы системообразующее предприятие в отрасли, каждая третья газета в стране печатается на нашей бумаге.
– Вы сказали о намерении создать холдинг. Какие активы вам хотелось бы в него включить?
– В первую очередь надо запустить долгосрочную программу обеспечения сырьем. Мы недавно купили небольшой леспромхоз, но он обеспечивает лишь 10% потребностей “Волги” в лесе. Нужно довести эту цифру хотя бы до 50%. Поэтому мы планируем разработать вместе с Федеральным агентством по лесопользованию целевую программу по обеспечению комбината сырьем.
– Зачем вам помощь чиновников?
– Хочется начинать лесные проекты с нуля. Соответственно, нужно получать участки леса в долгосрочную аренду. Я сомневаюсь в целесообразности скупки леспромхозов. Это устаревшая форма, связанная со старыми методами управления, с большой социалкой, с людьми, которые часто уже не имеют прямого отношения к процессу, и т. д.
Мы также готовим ТЭО строительства завода по переработке макулатуры. Мировая тенденция такова, что большинство крупнейших ЦБК в качестве сырья используют urban forest – макулатуру. Она дешевле леса, и энергии на переработку ее в целлюлозу требуется в три раза меньше.
На отвалах “Волги” скопилось огромное количество коры. Мы платим за это экологические платежи, которые растут каждый год. На предприятии эти отвалы обслуживает огромное количество техники. Это колоссальные расходы. Поэтому в первом полугодии мы намерены провести тендер на поставку энергетической установки по сжиганию коры. Предприятие получит собственные пар и электричество и избавится от неоправданных расходов.
– Планируете ли вы строить или приобретать перерабатывающие предприятия?
– Нас интересует возможность по приобретению других ЦБК в России и за рубежом. Они не обязательно должны быть крупными. Главное – чтобы они были перспективными. Чтобы их можно было поднять и развить. Таким образом мы укрупним холдинг и получим эффект синергии. А если купить предприятие за рубежом, то мы получим доступ к технологиям и дешевым финансам.
– У вас уже есть с кем-то договоренность о покупке новых активов?
– Пока много переговоров, но часто они ничем не заканчиваются.
– Не поэтому ли “Ост-Вест Груп” продает недвижимость, что ей нужны средства на покупку лесных активов?
– Нет. У нас есть опыт привлечения средств с финансовых рынков. Нас охотно кредитуют. Поэтому я не вижу проблем привлечь ресурсы даже для очень крупной покупки. Предприятие с оборотом $250 млн в год может привлечь много денег, но мы предпочитаем говорить о фактах, а не о планах.
– Реально ли создание “газетного” холдинга на базе “Волги”, “Соликамскбумпрома” и Кондопожского ЦБК?
– Эти предприятия принадлежат разным акционерам, у них различная стратегия развития. К тому же не надо забывать антимонопольное законодательство. Так что сегодня я не вижу перспектив для слияния.