РЕСТОРАННАЯ ХРОНИКА: Магия цифр

В минувшую субботу в зале “Атриум” гостиницы “Балчуг” при большом стечении светской публики, гекалитрах удивительно неплохого уругвайского вина и пряного аромата сигарет “Данхилл” ресторатору Аркадию Новикову в очередной раз указали на место.

Приключилось это на церемонии вручения премии “Лавровый лист”, которую второй уже год подряд вручает наиболее отличившимся гастроарбайтерам столицы большое жюри, состоящее из самых, как водится, трендообразующих представителей московского бомонда вроде банкира Гафина, фитнес-королевы Слуцкер, многочисленных редакторов глянцевых журналов и малочисленных ресторанных критиков, среди которых, не скрою, был и я.

Пафос “Лаврового листа” состоит в том, что премию эту, с одной стороны, вручают люди, которые действительно много и очень избирательно посещают рестораны по своему статусу и сердечному влечению, а с другой – ее вручают те, для кого препарация гастрономической жизни Москвы – тяжелый и далеко не всегда приятный труд.

Таким образом, всем сестрам тут вроде как должно доставаться по серьгам и премия получается вроде бы зрительских симпатий, но также и профессиональная.

Общественный совет распоряжается двумя номинациями: “ресторан года” и “новый ресторан года”. Ресторанные критики навязывают свой вкус в номинациях “ресторанная акция года” и “ресторан года, по мнению ресторанных критиков”. Главная интрига состоит в том, совпадет или нет высокое мнение общественного жюри с желчным брюзжанием критики. А разойтись они могут запросто, ведь, по идее премии, общественный совет оценивает как бы воспоминание, т. е. несколько хороших ужинов, имевших место в прошлом сезоне, а ресторанные критики обозначают тенденцию, т. е. хорошие ужины, которые состоятся в будущем, выделяют ресторан-первопроходец, образец для подражания.

В прошлом году, например, “рестораном года” стало Vogue Cafe, а “рестораном года, по мнению ресторанной критики” – кафе Correa’s. Последнее обстоятельство произвело, надо сказать, мелкую сенсацию. Все были поражены, как это вообще такой низкий жанр, как итальянская забегаловка, мог не то чтобы быть отмечен, но и вообще появиться в шорт-листе.

Однако страсти улеглись, и вот уже в этом году Correa’s-2, открытый Айзеком Карреа на Ордынке, никого не удивил в роли номинанта в списке, предложенном общественным советом.

Премию, однако, он не получил, потому что в итоге копья сам с собой ломал только Аркадий Новиков. За очевидным преимуществом общественный совет “Лаврового листа” наградил его и призом “открытие года” за ресторан “Антинори”, и “рестораном года” за “Галерею”.

Хоть победа теперь уже задним числом и кажется предсказуемой, сам лауреат выглядел по-настоящему счастливым, что еще раз доказывает правоту старого тезиса про то, что много хорошо не бывает.

Логичным продолжением этого триумфа могло бы стать вручение г-ну Новикову двух наград ресторанных критиков, коих он опять-таки был вполне достоин, – за, скажем, ресторан “Барашка” как пример европейского укрощения сложной темы азербайджанского шалмана и за фестивали Гордона Рамзи в Vogue Cafe и Алена Дюкасса в “Бисквите” как образец качественной ресторанной акции.

Но жюри ресторанных критиков не без деятельного участия вашего обозревателя рассудило, что минувший год с точки зрения гастрономии ничего сверхъестественного не произвел. Он был, в общем, не слишком запоминающимся. В нем было много симпатичного, но не было ничего по-настоящему великого. И та же “Галерея”, например, – это просто продолжение Vogue Cafe, а “Антинори” – это просто хороший франчайзинг. Да и “Барашка”, в общем, – это развитие удачной идеи с “Узбекистаном” и “Кишмишом”.

Самые же удивительные и прогрессивные вещи в прошлом году случились отнюдь не на кухне. Самые удивительные дела творились, страшно сказать, в вине. И поэтому жюри ресторанных критиков практически единогласно присудило премию “лучшая ресторанная акция” драматическому состязанию, которое затеяли в прошлом году за место в ресторанных винных картах водки “Русский стандарт” и “Кауфманн”, а звание “лучшего ресторана” отдали бару “30/7”, где вообще не готовят еды, но зато эти люди сделали то, что в Москве еще не удавалось никому. Они разделили сферу гастрономии и буйного веселья. У нас ведь как: ресторан – это публичное место, где едят, танцуют, дерутся, напиваются, знакомятся с девушками разной легкости поведения, шумят и решают вопросы. А во всем мире люди пьют в одном месте, дерутся в другом, в третьем знакомятся с девушками, а едят там, где вкусно.

Кроме того, в столице не было достойного бара, своего местного, так сказать, Harry’s, где бы вольготно чувствовали себя и Хемингуэи, и Говарды Хьюзы, и просто менеджеры среднего звена. То есть места, где действовала бы, извините, демократия в своем самом традиционном вакхическом варианте. И где людям было бы хорошо и весело, и где можно было бы забыть про то, какой сегодня в нашей стране инвестиционный климат и политический мороз. И в этом смысле “30/7” – это такой наш “9/11 по Фаренгейту”. Потому что помимо прочих рецептов у демократии есть еще и такой: больше пейте, меньше закусывайте.