Фридрих Брайтенштайн,
КАРЛСРУЭ – Крупнейший производитель лекарств в мире – немецкая Pfizer делает ставку на уникальные продукты и не жалеет денег на научные исследования. Попытка создать очередное лекарство для сердечников позволила Pfizer изобрести легендарную “Виагру” и получить фантастический доход. Только в прошлом году корпорация заработала на продаже “препарата для мужчин” более $1,68 млрд, тогда как весь российский фармацевтический рынок не превышает $5 млрд.
Каждая десятая продающаяся в мире таблетка выпущена Pfizer, но в нашей стране немецкая корпорация далеко не лидер. О том, как компания будет теснить конкурентов в России, “Ведомостям” рассказал исполнительный директор Pfizer по Центральной и Восточной Европе Фридрих Брайтенштайн.
– Pfizer работает по всему миру. Почему некоторые фармацевтические препараты, к примеру йод или активированный уголь, широко используются в одних странах и совсем неизвестны в других? Можно ли сравнить традиционные медицинские препараты с национальной кухней?
– Разумеется, присутствие того или иного препарата в каждой стране обусловлено ее спецификой. В зависимости от климата, национальных особенностей различаются и наиболее часто встречающиеся заболевания. В северных странах это ОРВИ [острые респираторные вирусные инфекции] и грипп, а в южных – кишечные заболевания. Отсюда и разные лекарства.
В реальности список наиболее часто встречающихся заболеваний, к сожалению, гораздо шире. Pfizer учитывает национальные и климатические особенности каждого региона и предлагает каждому из рынков те продукты, которые будут востребованы больше всего.
Бизнес нашей компании можно разделить на три основных направления. Первое – это сердечно-сосудистые препараты. Второе – это препараты, направленные на лечение центральной нервной системы, сюда же входят антидепрессанты и т. д. Третье направление – препараты, направленные на лечение различных инфекционных заболеваний и воспалений. Кроме того, мы активно разрабатываем препараты, применяемые в онкологии, и лекарства, направленные на поддержку иммунной системы против ВИЧ-инфекции и других опасных вирусов.
– Какое из этих направлений Pfizer наиболее широко представлено в России?
– Треть наших продаж в России приходится на “Виагру”. 2-е место в продажах – это “Дифлюкан” (противогрибковый гинекологический препарат. – “Ведомости”), хорошо продается гипотензивный препарат “Норваск”, антибиотики типа “Цефобида” и “Сульперазона”. Все эти продукты занимают ключевые позиции в нашем российском портфеле.
– А как вы определяете, какой из препаратов будет востребован в той или иной стране?
– Мы как бы предугадываем возникновение заболеваний в каждой стране. Если где-нибудь возник очаг какого-то нового заболевания, мы сразу же выпускаем соответствующий препарат и пытаемся спрогнозировать, где оно может появиться в ближайшее время. Это часть нашего инновационного процесса. Около 60% исследовательской работы проводится в США. Там же разрабатываются и новые препараты. 25% новинок разрабатывают европейские специалисты, и около 15% – специалисты Латинской Америки и Азии.
– “Виагра” изначально разрабатывалась для стабилизации кровяного давления. Но в ходе тестирования препарата обнаружилось, что он стимулирует мужскую потенцию, и в итоге “Виагра” “потрясла мир”. Как часто в фармацевтической практике бывают такие случаи, когда препарат разрабатывается для лечения одного недуга, а применяется для лечения совершенно другого?
– Конечно, в ходе тестирования иногда обнаруживаются дополнительные и побочные действия препарата, как это произошло с “Виагрой”, но для того и проводятся исследования, чтобы полностью изучить действия препарата на человеческий организм. Но таких ярких примеров, как с “Виагрой”, я припомнить не могу.
– Получается, что “Виагра” родилась из-за ошибки фармацевтов…
– Грубо говоря, да. Но надо сказать, что “Виагра” действительно улучшает сердечно-сосудистую деятельность, просто ее действие оказалось не столь выраженным, как ожидалось. Кстати, сейчас нашими специалистами разрабатывается препарат для стимуляции женского либидо. Думаю, он станет таким же бестселлером, как “Виагра”.
– Бывает ли, что больным не помогают ваши препараты и в вашу компанию они обращаются с претензиями?
– Такое случается довольно редко и происходит потому, что потребители используют наши препараты не по назначению или без консультации врачей. Все наши препараты проходят очень строгое тестирование и контроль в Food and Drug Administration (Федеральное агентство США по надзору в сфере производства фармацевтических препаратов). Без одобрения этого органа ни один препарат не может появиться на рынке. Аналогичное ведомство действует и в Европе.
– Какие препараты сейчас находятся в разработке?
– В наших лабораториях разрабатывается около 15–20 инновационных препаратов. Сфера их применения – онкология, офтальмология, психиатрия...
– Сколько Pfizer тратит на исследования и разработку новых продуктов?
– $7,7 млрд в год. Мы одна из немногих фармацевтических компаний, тратит на исследования и разработки такую большую долю [своего оборота].
– А кого вы считаете своими основными конкурентами?
– Это прежде всего Sanofi-Aventis, которая после объединения стала одной из крупнейших на рынке, GlaxoSmithKline, Eli Lilly и др. Но нельзя недооценивать других производителей, так как они не дремлют и тоже вкладывают много средств в развитие.
– Первым в списке своих конкурентов вы назвали компанию Sanofi-Aventis. Она занимает лидирующие позиции на российском рынке, тогда как Pfizer занимает только 5–6-е место. У вас есть планы занять лидирующие позиции в России?
– Да. В наших среднесрочных планах есть такая цель. Надеюсь, это займет не больше двух-трех лет.
– Собираетесь ли вы покупать российские фармацевтические компании?
– Нет. В ближайшем будущем таких планов у нас нет. Чтобы стать лидером в России, совсем не обязательно обладать производственными мощностями и заводами. У нас достаточно фабрик по всему миру, где работают квалифицированные специалисты, а открывать фабрику в России – это значит заново обучать персонал, налаживать производство, открывать лаборатории и т. д. В этом нет никакого смысла. Для укрепления наших позиций в России достаточно изменить маркетинговую стратегию, увеличить бюджет для продвижения наших препаратов и выстроить дистрибьюционную сеть.
Но если вы зададите этот вопрос мне через пять лет, возможно, наша позиция кардинально изменится. Никто не знает, что будет завтра.
– Объем продаж некоторых ваших препаратов, к примеру “Липитора” (мировой оборот – $12 млрд), в два раза превышает объем всего фармацевтического рынка России. Возможно, ваша позиция не покупать фармацевтические компании в России обусловлена тем, что российский рынок еще слишком мал и не является для вас приоритетным?
– Я бы не стал говорить, что он не приоритетен. Россия – большая страна, с растущей экономикой, и ваш рынок, безусловно, является для нас стратегически важным. Тем более что сейчас в развитие отрасли начались государственные вливания. Я имею в виду те $1,7 млрд, которые ваше правительство выделило на льготные лекарства для инвалидов. Это должно стать очень хорошим импульсом для развития фармацевтического рынка. Не хочу углубляться в политику, но мы воспринимаем Путина как гаранта успешного бизнеса в России.
– Как вы продвигаете свои препараты?
– Безрецептурные препараты – с помощью телерекламы и рекламы в печатных СМИ. Если это препараты, которые должен назначать врач, мы проводим по всему миру обучающие семинары среди докторов и фармацевтов, на которых объясняем преимущества наших лекарств по сравнению с аналогами конкурентов. Ну а если это инновационный препарат, мы разъясняем спектр его действия.
– На каждый инновационный препарат фармкомпания получает эксклюзивный патент, срок которого может достигать 20 лет. После чего препарат с такой же формулой может производить любая другая компания под своим названием. Но довольно часто это условие не соблюдается. Как вы боретесь с фальсификатами и контрафактной продукцией?
– Да, это большая проблема, особенно в России. Хорошо, если в составе контрафакта содержится простая глюкоза, а если там что-то другое? Это очень опасное явление, на которое вашим властям следует обратить пристальное внимание. Процент теневого рынка в России очень высок, но за счет его сокращения у легальных производителей есть неплохой потенциал роста.
– Большой процент подделок, с одной стороны, наилучшее признание успешности препарата, но с другой – это может очень плохо сказаться на репутации Pfizer в России. Как вы боретесь с “пиратами”?
– Мы небезуспешно работаем с вашими правоохранительными органами. В интересах следствия я не могу раскрыть имена нарушителей, но могу сказать, что мы провели очень неплохую работу. Кому, как не нам, бороться с подделками наших препаратов…