Свадьба и другие случаи
Уместно вспомнить, что в прошлом сезоне “Глобус” получил “Золотую маску” за спектакль еще одного московского режиссера поколения 30-летних – Дмитрий Черняков, блестяще работающий в столицах в музыкальном театре, сделал в Новосибирске камерную постановку “Двойного непостоянства” Мариво, и справедливость присуждения ему “Маски” за лучший драматический спектакль малой формы не оспорил, кажется, никто. Теперь “Глобус” затеял мини-фестиваль к своему юбилею (75-й сезон, если считать с основания новосибирского ТЮЗа, переименованного в “Глобус” в 1993 г.).
Конечно, “Двойное непостоянство” – главное украшение этой программы. Но, кроме того, редкий нестоличный театр может сегодня козырнуть юбилейной афишей, где есть, например, спектакли Валерия Фокина и Романа Козака, у которых полно работы в Москве и Петербурге. Зазвать их в Новосибирск наверняка было непросто, и то, что “Глобусу” в свое время удались такие приглашения, говорит о хорошо поставленном деле. Отладившая этот механизм экс-директор театра Мария Ревякина работает сейчас в “Золотой маске”, но “Глобус”, как выясняется, хорошо держит форму – в смысле театрального менеджмента это несомненно успешное предприятие. Во всяком случае, раз в два года под Рождество здесь делают крупнейший в Сибири театрально-музыкальный фестиваль и стараются привезти на него главных героев всего театрального сезона.
Собственные премьеры “Глобуса” в принципе тоже по-прежнему не нуждаются в поправках на географию. Хотя бы в том смысле, что проблемы, например, “Свадьбы Кречинского” в постановке Марины Глуховской не столько местного, сколько общего порядка.
Любой большой сцене, разумеется, нужен такой репертуар. Классическая пьеса, но не из самых заигранных, так что за сюжетом в зале следят не без охов и ахов. Любимый публикой жанр: Глуховская поставила “Свадьбу Кречинского” как комедийную мелодраму с финальным поцелуем. Судя по спектаклю, режиссеру мила эпоха русского модерна. И хотя логично увязать эту любовь с написанной на полвека раньше пьесой Сухово-Кобылина никто здесь не пытался, резоны понятны: хочу, чтобы было красиво.
Ну так и публика хочет того же – в Новосибирске ли, в Москве, тут разница невелика и уж точно не принципиальна. Любому крупному театру так или иначе приходится учитывать запросы массового вкуса, и здесь уже становятся важны присущие Марине Глуховской аккуратность и чувство меры – качества, всегда полезные в отсутствие серьезных задач.
У Елены Невежиной, насколько можно понять, такие задачи были. В “Глобусе” она поставила спектакль “Белая овца” по текстам Даниила Хармса, смешав автора с персонажами так, что в программке среди действующих лиц обнаружились и Даня Ювачев (настоящее имя писателя), и некто СтаруХармс, появляющийся на сцене то в виде щеголеватого господина с трубкой, то в виде старухи с метлой. И если в первом акте актеры азартно разыгрывают коммунальную комедию, то второй целиком отведен изображению сюрреалистического кошмара как отражения в авторском сознании социальной действительности 1930-х.
Показывая Хармса как трагического художника страшной эпохи, Елена Невежина нашла не то чтобы новый ракурс, но вполне увлекательный и точный способ игры. В конце концов в ее театральном фокусе оказалась хороша не столько серьезность намерений, сколько обыкновенная ловкость рук – что случае с Хармсом, однако, есть вещь самой первой необходимости.