ГЛОБАЛИСТ: Пудель для Путина
Предложение Путина создать общественную палату “для улучшения связей между правительством и обществом” имеет весьма пеструю историческую родословную. Идея в том, что “социальный”, или “индустриальный”, парламент должен сосуществовать параллельно с “политическим” парламентом, а в некоторых схемах даже заменять его. Эту идею продвигали и демократы, и антидемократы, но ее полномасштабная реализация состоялась лишь в фашистской Италии, где социальный парламент стал частью так называемого “корпоративного государства”.
Прямые выборы были отменены, политический парламент – распущен, глава правительства (диктатор) назначался королем. Социальный парламент, названный Национальным советом корпораций, имел отраслевое представительство – доктора представляют докторов. Совет мог советовать, регулировать, но не мог издавать законы. Этим занимался Муссолини. Похожую систему создал в Испании Франко.
Демократический вариант, напротив, предусматривал сосуществование парламентов. Британские социалисты Сидни и Беатрис Уебб видели в политическом парламенте регулятора силовых министерств, а в общественном – экономических и социальных. В 1930 г. Уинстон Черчилль предложил организовать “экономический подпарламент”, который бы давал советы по экономическим вопросам “главному” парламенту.
В обоснование этих предложений заявлялось, что индивидуальная форма капитализма уступает место коллективной. Парламент должен представлять не просто индивидуальных избирателей, а членов ассоциаций предпринимателей, рабочих, инженеров. Его цель - напрямую связать государство с этими экономическими группами или, говоря словами Путина, обеспечить согласие интересов общества и правительства. Проекты корпоратизма в подобном духе сегодня выглядят менее привлекательно – структура экономики изменилась. Теоретики корпоратизма были уверены, что экономические результаты определяют организованные группы производителей и что должен быть некий институт, координирующий их решения. Но сегодня мы говорим о том, что экономические решения должны приниматься – и они принимаются – рынком. Машину ведет покупатель, а не группа производителей. Политическая демократия нужна для контроля над правительством, а экономическая – обеспечена выбором потребителей на рынке, поэтому специальный парламент не нужен.
Тем не менее Путин высказал эту идею в интересный момент своего правления. Он, кажется, теряет связь с людьми и регионами, и не исключено, что новый орган ему видится полезным механизмом обратной связи. Эта проблема не только России. Во всей Европе растет разрыв между политиками и людьми, выраженный в уменьшении числа желающих посещать выборы или вступать в политические партии. В то же время гражданское общество постоянно расширяется, по мере того как экономическое процветание увеличивает класс людей, имеющих собственное мнение и создающих новые общественные группы. Именно эти группы превратились в настоящих носителей общественного мнения, но у них нет прямого доступа к власти. Так что причины для появления параллельного парламента полностью не исчезли, хотя их природа изменилась.
Российский эксперимент заслуживает осторожного одобрения. Но эта новая палата должна выбираться более независимым способом, чем тот, который сейчас обсуждает Дума. Конечно, если у нее есть желание сделать его искренним выразителем интересов гражданского общества, а не пуделем президента Путина.