Доверчивые люди
Печаль даже не в том, что вдов в итоге обворовали. А в том, что трое чудаковатых, нужных друг другу людей (персонажи Демидовой, Руслановой и Делиева; девушка Литвиновой – та штучка особая) никогда больше из-за этих дурацких украденных денег вместе не встретятся. Муратова написала пародийный портрет провинциальной интеллигенции. Она иронизирует над ее пафосом и глуповатостью. Но явно принимает этих людей. За то, что они последние оставшиеся, кто доверчив, видит в людях лучшее и не хочет замечать плохого (хотя в герое Делиева, по идее, любой ушлый дурак тут же распознает прощелыгу – даже по одежке). Последние оставшиеся, кто, уже будучи обманут, не мстит, не злобится, а ищет вину в себе (сами-де искусили бедного хорошего мальчика богатством).
Про Муратову ходит легенда, будто ее фильмы сложны для простого кинолюда. Во-первых, потому что она наряду с Германом и Сокуровым один из трех безусловных мэтров нашего арт-кино (учитывая ее одесское проживание, выразимся политкорректно: “русскоязычного кино”). Во-вторых, потому, что ее герои изъясняются со странноватыми на неподготовленный слух театрализованными интонациями.
Между тем ее последние картины (и почти все вообще, начиная с “Коротких встреч” и “Долгих проводов”) – про ординарного человека. Используя название ее же фильма четырехлетней давности – про “второстепенных людей”. И про их самые универсальные страсти и “основные инстинкты”: жажду, ревность, злость, тупость, попытки не отчаиваться.
Более того: после знаменитых “Трех историй” – муратовского сборника “коротких фильмов про убийства” (без всяких приветов Кесьлёвскому), который не вполне справедливо обвиняли в мизантропии (обилие иронии показывает, что к происходящему в “Трех историях” нельзя относиться слишком серьезно), Муратова снимает картины все более легкие, а по форме – так даже буффонадные. Не зная лично Киру Георгиевну, рискую предположить, что она способна влюбляться в людей, с которыми работает, и многое у них берет. “Три истории” стали пиком ее сотрудничества с (открытой именно ею) Ренатой Литвиновой, внедрившей в мир муратовских картин иронично-пессимистический практицизм и черный юмор. Но с “Трех историй” началось и ее общение с “Масками-шоу”, прима которых Наталья Бузько сыграла там ту самую девушку, которую героиня Литвиновой душит за сделанный аборт черным чулком. Во “Второстепенных людях” Бузько, заменившая ушедшую из проекта Литвинову, стала уже главной.
В “Трех историях” Литвинова говорила: “Я не люблю мужчин. Я не люблю женщин. Я не люблю детей”. Во “Второстепенных людях” Бузько вроде бы вторила ей: “Деревья убивать нельзя. Плохих людей – можно”. А все же это казалось только случайно вырвавшейся фразой, и настроение фильма было куда менее мрачным.
Главную мужскую роль в “Настройщике” сыграл лидер “Масок” Делиев. И окончательно приходишь к выводу, что неожиданный союз высокого искусства в лице Муратовой и – не скажем низкого, но площадного – “Масок” привел к одному из самых любопытных результатов в кино последних лет. Плюс к Муратовой вернулась Литвинова со своими мироощущением и диалогами-новеллами: она сама себе фильм – и фильм внутри муратовского фильма. Плюс Кира Георгиевна вспомнила о своей некогда постоянной Руслановой и впервые позвала Демидову – двух актрис, которые в принципе не способны изобразить мелкие характеры. Если, конечно, с ними работает режиссер уровня Муратовой (а такие той же Руслановой не доставались чуть ли не со времен “Ивана Лапшина”). В результате замеса получилась чистая и – неожиданная для любителей Муратовой – смешная комедия, даже отчасти водевиль. Правда, с печальным подтекстом.
Фабула в том, что пара любовников, Делиев и Литвинова, пытающихся вести жизнь респектабельных бомжей (уютно обустроили жилище на чердаке консерватории), жаждет раздобыть денег – и решает провернуть аферу против двух пожилых вдов-подруг. Вдовы из тех, кого в провинции считают интеллигентными и богатыми. Интеллигентность в том, что обе, скорее по экс-мужьям, принадлежали к музыкальной элите. Богатство – в сохранившихся от мужей дорогих домах, набитых антиквариатом, а так-то больше двух-трех тысяч долларов ни у одной нет. Ради этих денег аферисты потратят массу времени и артистизма. Прочее в фильме – ироничные зарисовки-отклонения, в которых мелькают все фирменные муратовские актеры, от любимого ею (уже узнаваемого публикой) Жана Даниэля до той же Натальи Бузько и других “масок”. (Светопись и черно-белая графика фильма, особенно в чердачных сценах, к сюжету отношения не имеют, но способны доставить отдельное удовольствие: даже непродвинутые зрители – и те оценят класс режиссерской и операторской работы.)
Печаль, по размышлении, вызывает и судьба персонажа Делиева. Ведь в финальных словах вдов о том, что он изначально хороший и талантливый, своя правда. Музыкальная одаренность сочетается в нем с мироощущением и безвкусием мелкого жулика. Вопрос “кто виноват?” некорректен в контексте творчества Муратовой, сторонящейся политики и лобовой идеологии. Но рискну громко сказать, что виноваты провинция и провинциализм, правящие современной жизнью не в меньшей степени, нежели Кремль или нефтедоллар. Не плохая и не хорошая, иногда способная на внезапные проявления альтруизма, но (в отличие от персонажа Делиева) не поддающаяся чувствам, внеморальная героиня Литвиновой когда-нибудь, придет время, кинет его. И станет ему тоже плохо.