Не виноватые
“Мы уже видели руины “ЮКОСа”, руины свободы слова, и очень не хочется увидеть руины правосудия” – так закончил вчера свою речь в защиту Михаила Ходорковского адвокат Юрий Шмидт.
Пять дней длились выступления защиты бывших совладельцев “ЮКОСа”. По всем инкриминируемым им эпизодам Ходорковского и Лебедева надлежит оправдать – такова главная мысль каждого выступления. Экс-совладельцы “ЮКОСа” не виновны в тех преступлениях, в которых их обвиняют, а если и допустили какие-то нарушения закона, то с ними следует разбираться в рамках гражданского, а не уголовного правосудия.
И хотя сам Ходорковский, по словам координатора защиты его и Лебедева Генриха Падвы, просил защиту обращать как можно меньше внимания на процессуальные нарушения и формальности и сосредоточиться на аргументах в пользу невиновности подсудимых по существу, сдержаться адвокаты не смогли.
Например, их возмутило, как широко Генпрокуратура трактует понятие “подконтрольность”. Из примеров, взятых адвокатами из дела и речей обвинителя, выходило, что если сотрудник банка “МЕНАТЕП” учредил какую-нибудь фирму, а та учредила еще одну, то четвертая в такой цепочке фирма подконтрольна Лебедеву как главе банка. “Такую линию если продолжать дальше […] то и Лебедев, и Ходорковский подконтрольны налоговым органам и прокуратуре”, – негодовал Падва. У прокуроров, поражались адвокаты, получилось, что подконтрольны Ходорковскому и Лебедеву чуть ли не все сотрудники банка “МЕНАТЕП”, “ЮКОС” и все люди, даже немного с ними знакомые.
Почти все свои преступления Ходорковский и Лебедев, по мнению обвинения, совершили в составе “организованной группы”. Но в деле, настаивают адвокаты, нет ни четкого описания группы, ни указаний на ее состав и дату создания, ни описания распределения ролей членов группы. “[Генпрокуратура делает] голословные утверждения о том, что эти люди являются не авторитетными бизнесменами, а чуть ли не преступными авторитетами”, – заявил Падва. К тому же и все обвиняемые, в том числе и частично признавший свою вину экс-гендиректор АОЗТ “Волна” Андрей Крайнов, заявили, что ни о какой организованной группе им не известно. “У нас организаторы есть, а исполнителей как-то нет, все сплошь “неустановленные лица”, – недоумевал адвокат Лебедева Владимир Краснов.
Кроме общих возражений по делу у адвокатов есть и масса частных. Например, по одним и тем же эпизодам размеры причиненного, по мнению обвинения, ущерба или недоплаченных налогов по непонятным причинам различаются. В самом деле отсутствуют документы, ссылки на которые есть в тексте обвинительного заключения, говорят защитники. А те, которые есть, по уверению защитников, часто вовсе не стыкуются с текстом обвинения.
Суды обычно закрывают глаза на отдельные процессуальные нарушения в ходе следствия и дознания, если не считают их существенными, констатирует Юрий Добронравов из юридической компании “Добронравов и партнеры”. Но, уточняет юрист, закон запрещает судам высших инстанций пересматривать решения нижестоящих на основании одних лишь процессуальных нарушений, если только они существенным образом не повлияли на исход дела.
В последние несколько лет обвинения, выходящие из Генпрокуратуры, становятся “все беллетристичнее” и содержат “все больше вымысла”, констатирует адвокат Лариса Мовэ. “По сути все обвинения сводятся к тому, что “обвиняемый нарушил статью Уголовного кодекса, чем совершил уголовное преступление”, – говорит она.