Александр Гнусарев, председатель совета директоров ОПК
Межпромбанк оказался едва ли не последним из крупных банков, выделивших свои промышленные активы в отдельную структуру – Объединенную промышленную корпорацию (ОПК). Произошло это летом прошлого года. Тогда же из капитала Межпромбанка вышли его основатели и, как считалось, основные владельцы – тувинский сенатор Сергей Пугачев и предприниматель Сергей Веремеенко.
Председатель совета директоров ОПК Александр Гнусарев не торопится называть владельцев корпорации, хотя и уверяет, что ОПК пойдет по тому же пути, что и АФК “Система”, ставшая публичной компанией. А пока компания занимается “причесыванием” своих разношерстных активов в судостроении, недвижимости и ТЭКе.
В пятницу ОПК договорилась с группой “ИСТ”, владельцем Балтийского завода, о разделе сфер влияния. Соглашение предусматривает, что “Северная верфь”, принадлежащая ОПК, станет единственным российским производителем военных надводных судов. ОПК вернулась и в топливно-энергетический сектор, купив месторождение угля в Туве. А российским миллионерам компания предлагает стать соинвесторами в перспективные проекты в сфере недвижимости. Амбиции в этой области у ОПК обширны – от гостиницы на Красной площади до целого города напротив новоогаревской резиденции Владимира Путина.
– По какому принципу построена Объединенная промышленная корпорация (ОПК)?
– Корпорация управляет значительным количеством активов, которые оформлены как на ОПК, так и на аффилированные компании. Ее акционеры – те же, что у Межпромбанка.
В ОПК собраны активы не только из разных отраслей экономики, но и с различными стратегическими задачами. Есть объекты, капитализацию которых мы хотим повысить, чтобы впоследствии продать, есть крайне интересные для нас долгосрочные проекты.
Наши основные активы – это судостроительный завод “Северная верфь” в Санкт-Петербурге, Енисейская промышленная компания, компания “Средние торговые ряды”, созданная для реализации проекта “Кремлевский”, группа компаний “Плещеево”, которая реализует проект смешанной застройки крупного участка земли на Рублевском шоссе.
У нас также есть фонд прямых инвестиций. Мы выделили определенную сумму для работы с небольшими цельными активами, в основном в сфере недвижимости. Это набор сравнительно небольших высоколиквидных активов со средней ценой порядка $15 млн. Самые крупные стоят около $40 млн. Например, ОПК принадлежат несколько жилых домов, универмаг, гостиница в Сочи.
– Эта структура так и называется – фонд прямых инвестиций?
– Это пока не инвестиционный фонд в привычном понимании этого слова. Но мы планируем структурировать эти активы таким образом, чтобы предложить их инвесторам. Существует достаточно широкий круг российских и западных инвесторов, в том числе частных, которые интересуются подобными небольшими объектами.
– Не могли бы вы уточнить, о каких “небольших” объектах идет речь?
– Скажем, подмосковный поселок на 10 домов на территории 2 га, жилой дом в Центральном административном округе в 3000 кв. м, сочинская гостиница “Приморская”.
Особенность этих проектов в том, что они предлагаются частным инвесторам, которые заинтересованы в более доходных вложениях, нежели депозиты в банках. Это новый тип инвестиций. Даже в паевых фондах люди не понимают наглядно, куда инвестируются их средства. А тут будут представлены короткие проекты для людей, имеющих относительно небольшие по меркам бизнеса свободные средства – от $1 млн. Фактически это пример проектного финансирования.
– Какова стратегия развития бизнеса ОПК?
– Ее можно разделить на три этапа. Первый – это выделение активов, которые останутся в корпорации, и продажа остальных объектов. Этот этап уже завершен. Второй этап – структурирование активов в рамках ОПК – подходит к концу. И наконец, третий – это предложение инвесторам, в том числе крупным институциональным, участия в проектах ОПК. К нему мы как раз и переходим.
– Возможны ли дальнейшая консолидация бизнеса ОПК с переходом на единую акцию и вывод компании на биржу?
– Да, возможны. Это вопрос времени. Мы знакомы с опытом АФК “Система”, где также были объединены разнопрофильные активы. Но для такой работы потребуется как минимум два года.
– А возможен ли вывод на биржу отдельных проектов ОПК?
– Для этого необходимы, с одной стороны, желание владельцев, а с другой – готовность рынка. Мы изучаем и такие возможности. Если говорить, к примеру, об угольном бизнесе, то известны случаи, когда проекты разработки угольных месторождений выводились на биржу на стадии начала промышленного освоения.
– Какую роль в бизнесе ОПК играет сенатор от Тувы Сергей Пугачев?
– Бизнес в целом живет по законам, которые принимает парламент страны. Сергей Пугачев – член Совета Федерации Федерального собрания, и в этом смысле он влияет и на наш, и на ваш бизнес.
– А является ли Пугачев совладельцем ОПК?
– Нет.
– Во сколько вы оцениваете стоимость активов ОПК?
– Начнем с “Северной верфи”. Стоимость этого актива мы оцениваем в $600 млн. Если посмотреть на отношение капитализации к уровню среднегодовой прибыли, то у “Северной верфи” эта цифра сопоставима с показателями крупнейших западных военных верфей – американской Northcorp Grumman Ship Systems и британской Devenport Royal Dockyards.
В ближайшее время “Северная верфь” должна получить большой объем заказов. Скоро состоится закладка третьего корвета для ВМФ России. В апреле пройдет тендер на постройку фрегата для нашего флота, в котором у нас, считаю, неплохие шансы. Возможны и новые экспортные заказы. Не исключено, что ВМФ Индии разместит в России заказ на производство трех фрегатов, аналогичных тем, что сдал в прошлом году Балтийский завод. За этот контракт мы также намерены бороться. Есть экспортные перспективы и у корвета, он уже представлен потенциальным иностранным заказчикам.
– Перспективы своего судостроительного бизнеса вы связываете исключительно с экспортом или надеетесь и на внутренние гражданские заказы?
– При том уровне технологической подготовки, который имеется на верфи, ориентировать ее только на гражданские заказы нецелесообразно. В то же время, как и другие судостроительные предприятия, мы попутно можем выполнять небольшие гражданские заказы, о чем сейчас ведем переговоры с рядом российских судовладельцев.
– Речь идет о “Совкомфлоте”?
– В том числе и о нем.
– Какое будущее у сухогрузов класса “река – море” типа “Валдай”, строящихся на верфи? Будут ли они строиться в дальнейшем на “Северной верфи” и для кого?
– Я считаю, что будущее у них очень хорошее. Мы провели переговоры с владельцами Волжского и Северо-Западного пароходств, они заинтересованы в заказе серии таких судов. Сейчас обсуждается вопрос цены. В чем отличие ситуации от той, что была три года назад? Тогда у судовладельцев не было ни денег, ни желания строить суда на российских верфях. Сейчас есть и то и другое.
– Часто приходится слышать мнение, что, несмотря на рост цифр, оборонный заказ финансируется настолько неритмично, что невозможно соблюдать установленные сроки его исполнения. Как вы оцениваете ситуацию с финансированием гособоронзаказа?
– Ситуация нормальная, государственный заказ финансируется достаточно ритмично. Уже существует опыт подписания трехлетних контрактов, и мы, надеюсь, тоже скоро к этому придем. Мы не просим у государства ни гарантий, ни кредитов – нам нужен контракт с четко оговоренными сроками, и когда мы на это выйдем, то сможем строить серийно корабли для ВМФ.
– А постройка серии корветов проекта 20380 не превратится в традиционный для нашего кораблестроения долгострой?
– Все финансируется точно в срок. Это первый корабль нового проекта, предназначенный для ВМФ России, и то, как он финансируется, говорит о том, что флот всерьез рассчитывает получить серию таких кораблей.
– Нет ли проблем с кооперацией, которые мешают насытить корабль оборудованием и вооружением? В ряде областей оборонки она просто развалилась.
– Проблем с кооперацией нет. Начиная с 1998 г. в Россию пошли заказы и от российского ВМФ, и от зарубежных заказчиков, которые позволили решить вопрос загрузки предприятий. Поэтому вся кооперация, которая не успела к 1998 г. развалиться, весьма неплохо себя чувствует. Если раньше стоял вопрос “А сделают ли вообще?”, то сейчас у нас есть выбор, у кого заказывать. А разговоры о развале предприятий-поставщиков можно рассматривать как элемент коммерческой игры.
– Остается ли в бизнесе “Северной верфи” каким-либо образом Борис Кузык, руководитель холдинга “Новые программы и концепции” (НПК)?
– Нет, сейчас Борис Николаевич не является нашим партнером.
– За какую сумму он уступил свой пакет акций в “Северной верфи”?
– Скажем так, это была справедливая цена.
– После покупки контрольного пакета “Северной верфи” ОПК вела переговоры о выкупе 17% акций предприятия у группы “ИСТ”. На переговорах с группой “ИСТ” обсуждалась также идея объединения “Северной верфи” и Балтийского завода. Как продвигаются эти переговоры, какой вариант альянса обсуждают стороны?
– С момента нашего прихода в судостроительный бизнес мы сразу же начали переговоры с собственниками группы “ИСТ”. И добились в них значительного прогресса. В минувшую пятницу мы достигли соглашения с группой “ИСТ”. Его суть в том, что Балтийский завод, который сейчас загружен гражданскими заказами до 2008 г., отказывается от строительства военных кораблей. Наличие двух заводов для выполнения военных заказов нецелесообразно.
– Речь идет и о том, что экспортные военные заказы тоже будет исполнять только “Северная верфь”?
– Разумеется. Но сейчас подписанных [экспортных] контрактов, по которым надо определять исполнителя, нет.
– Это протокол о намерениях или обязывающее соглашение?
– Это жесткое, обязывающее юридическое соглашение.
– Технологическая кооперация “Северной верфи” с Балтийским заводом сохраняется?
– Да, и не исключено, что часть мощностей Балтийского завода, необходимых для производства военных кораблей, будет нами выкуплена.
– Если будут акционироваться “Адмиралтейские верфи” и если они будут образовывать холдинг с конструкторским бюро “Рубин”, ОПК было бы интересно участвовать в этом “подводном” холдинге?
– Все лучшее, что было на “Адмиралтейских верфях”, мы уже получили. Как вы знаете, гендиректором “Северной верфи” стал бывший главный инженер “Адмиралтейских верфей” Александр Сергеевич Бузаков. Что касается “подводного” холдинга, то мы намерены сосредоточиться все-таки на надводном кораблестроении.
– Ходят разговоры, что скоро будет акционировано проектно-конструкторское бюро “Северное”. Есть ли у вас интерес к покупке этого КБ, если оно будет приватизироваться? Есть ли у вас аналогичный интерес к ЦКБ “Алмаз” и КБ “Айсберг”?
– По нашей информации, акционирование и приватизация ПКБ “Северное” и других кораблестроительных КБ не планируются.
Существует такая форма, как государственно-частное партнерство. В этом направлении мы и видим развитие наших отношений с конструкторскими бюро, в том числе с ПКБ “Северное”, по проектам которого строит корабли “Северная верфь”.
– На территории верфи есть контейнерный терминал. На рынке говорят, что у ОПК имеются планы расширить этот терминал за счет избыточных мощностей верфи и продать его крупной западной компании, специализирующейся на контейнерных перевозках. Это соответствует реальности?
– Мы знаем о существовании таких слухов. Если этот проект будет экономически оправдан и крупный западный перевозчик будет заинтересован в таком проекте, то он будет реализован. И это дело не столь отдаленного будущего.
– Расскажите о других активах ОПК.
– Енисейской промышленной компании принадлежат права на разработку Элегестского угольного месторождения коксующихся углей, объем промышленных запасов которого – свыше 700 млн т. Это месторождение иногда даже называют аномальным, настолько оно уникально. Уголь залегает близко к земле, себестоимость его добычи низка. Существует план разработки месторождения, ведутся переговоры с российскими и иностранными инвесторами. Причем к промышленной добыче угля можно перейти уже через год. На первой фазе освоения месторождения планируются добыча и транспортировка автотранспортом 2 млн т угля в год, это соответствует cash flow в $200–250 млн в год. На второй фазе проекта, которая привязана к планируемому строительству железнодорожной ветки до Кызыла, поток денежных средств достигнет $1 млрд в год. Сейчас мы оцениваем стоимость этого актива в $800 млн, а когда проект будет реализован и будет создана необходимая инфраструктура, это будут уже совсем другие деньги.
– Нет ли у вас проектов в нефтяной отрасли?
– Эти проекты у нас были, но мы с ними расстались на достаточно выгодных для нас условиях. Но сейчас мы снова изучаем эту отрасль, и я не исключаю, что у ОПК будут новые проекты в нефтедобыче.
– Не “Юганскнефтегаз”?
– Нет, конечно.
– Осталось рассказать о ваших проектах в области недвижимости.
– Начну с уникального, на наш взгляд, проекта комплексной жилой застройки, который реализует принадлежащая ОПК группа компаний “Плещеево”. Речь идет о застройке участка в 260 га (имеется опцион еще на 100 га) в месте слияния Истры и Москвы-реки на Ильинском шоссе. Место уникальное – на другом берегу Москвы-реки находится государственная резиденция Новоогарево. Этот актив только в виде земли оценивается в сотни миллионов долларов. Уникальность проекта заключается в переходе к новому качеству пригородной застройки – фактически речь идет о строительстве небольшого города на 12 000 человек с необходимой инфраструктурой.
В чем еще одна проблема рынка недвижимости? В центре Москвы качественное жилье стоит примерно $4000 за 1 кв. м, на окраинах – $2000, а середины между этими цифрами нет. Наш проект ее и займет. Он предназначен для людей, готовых потратить на жилье от $300 000 до $1 млн.
– Время автономных от внешнего мира новорусских дворцов, вы считаете, проходит?
– Да, можно сказать так. Частный дом – это большие издержки. Бассейн, гараж, бильярд в каждом особняке – содержать такие дома слишком дорого и нефункционально, к тому же рынок откровенно перенасыщен такими предложениями.
– А проблем с Олегом Митволем не будет? Все-таки участок расположен на берегу реки.
– Необходимая санитарная зона предусмотрена, так что проблем не будет. Кстати, поскольку это комплексная застройка, то ее – в отличие от индивидуальных коттеджей – можно согласно существующим нормам построить и на самом берегу.
– Много говорилось о том, что и без того перегруженная Рублевка не выдержит еще 12 000 человек.
– В 2008 г. будет готов тоннель в районе Серебряного бора – продолжение Краснопресненского проспекта – и откроется прямой короткий путь в центр через Новорижское шоссе. Дорога из Плещеево до центра займет не более 40 минут. Причем в Москву можно будет проехать и по Рублевскому, и по Новорижскому шоссе. Поверьте, транспортный вопрос мы изучили в первую очередь и не видим здесь каких-либо трудностей.
– Кого вы видите жителями этого города?
– К моменту ввода в эксплуатацию нашего комплекса закончится застройка “Москва-Сити” – гигантского офисного комплекса, где будут работать свыше 150 000 человек. Они и станут нашими основными покупателями. Тем более, как я уже говорил, “Москва-Сити” и Плещеево свяжет прямая дорога.
– А каковы финансовые характеристики проекта?
– Сейчас объем инвестиций оценивается в $347 млн до 2011 г. На четвертом году реализации инвестиции начнут окупаться, и мы ожидаем к 2011 г. чистый финансовый результат в $400 млн.
– Расскажите о проекте “Средние торговые ряды” по постройке бизнес-центра и гостиницы на Красной площади?
– ОПК заключила инвестиционный контракт на реконструкцию здания, расположенного по адресу: Красная площадь, 5. Раньше его занимали структуры Министерства обороны. Будет проведена полная реконструкция здания, после чего оно превратится в современный торгово-деловой и гостиничный комплекс. В нем будут офисы, апартаменты, гостиничные номера, магазины, сервисные службы, подземный гараж. Площадь здания в ходе реконструкции возрастет с 45 000 до 91 000 кв. м. Объем инвестиций в этот проект оценивается в $250 млн.