Эйвинд Рейтен, президент и гендиректор Norsk Hydro
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ – Одна из крупнейших нефтегазовых компаний Европы – норвежская Norsk Hydro давно интересуется возможностью делать бизнес в России. Она уже много лет ведет переговоры с “Газпромом” об участии в разработке Штокмановского месторождения. Впрочем, говорит президент Norsk Hydro Эйвинд Рейтен, в России компания могла бы реализовывать и другие проекты. Из-за высоких цен на электроэнергию Norsk Hydro сворачивает в Западной Европе деятельность своего алюминиевого подразделения. Производство первичного алюминия компания собирается переносить туда, где энергия дешевле, и Рейтен не исключает, что это будет Россия.
– В 2002–2003 гг., сразу после того как вы возглавили Norsk Hydro, капитализация компании резко упала, после чего снова пошла вверх. С чем это связано?
– Капитализация компании зависит от общего развития финансового рынка. В 2001–2002 гг. цены на акции снизились, а потом вместе с финансовым рынком пошли вверх.
– Долго ли еще будут расти цены на нефть? Каков предел роста?
– Мой единственный ответ – колебания цен на нефть будут. В этом году цены на нефть останутся высокими. Но я слишком долго работал в этой отрасли, поэтому опасаюсь дать вам долгосрочный прогноз.
– Goldman Sachs прогнозирует, что к 2007 г. нефть может подорожать до $100 за баррель. Вы этому верите?
– Свои коммерческие решения я не основываю на таких высоких ценах. Я считаю, что такие высокие цены не будут способствовать здоровому развитию ни нашей компании, ни экономики в целом.
– В IV квартале прошлого года компания получила убыток по алюминиевому подразделению. В чем дело?
– Это чисто бухгалтерская операция – мы списали с баланса активы немецкого алюминиевого завода. Кроме того, доллар был очень слаб по отношению к евро, а цены на электроэнергию очень высоки. Но это не имеет никакого отношения к итогам деятельности алюминиевого подразделения. Мы довольны тем, как оно работает.
– В прошлом году ваша компания избавилась от алюминиевых заводов в Германии и закрыла производство автокомпонентов из алюминия в Великобритании. В Западной Европе стало невыгодно производить алюминий?
– Нельзя сказать, что производство алюминия в Европе вообще неприбыльно. Мы продолжаем инвестиции в производство алюминиевых автокомпонентов в Европе. На прошлой неделе я был в Германии, где мы вкладываем деньги в производство деталей для Mercedes. А производство в Лидсе, которое мы закрыли, по большей части перенесено в Венгрию, где гораздо лучшие условия.
– Одновременно вы объявили о начале строительства алюминиевого завода в Мексике. Алюминиевые производства будут переноситься в Восточную Европу и Южную Америку?
– Производство алюминия будет перенесено туда, где находятся наши клиенты. Мы будем инвестировать в Мексику и Китай. Туда переместились производители алюминиевых автокомпонентов. А производство первичного алюминия мы будем переносить туда, где есть дешевая электроэнергия. Мы не видим в Европе условий, которые отвечали бы нашим требованиям. Поэтому мы постепенно выводим свои мощности из Европы. Совсем недавно компания заключила долгосрочное соглашение с Катаром о строительстве огромного алюминиевого завода.
– Привлекает ли вас Россия в качестве возможной площадки для размещения алюминиевого производства? Здесь электроэнергия пока дешевая…
– Россия могла бы привлечь нас в качестве возможного места для расположения завода по выпуску первичного алюминия. Но нам нужны долгосрочные контракты на поставку электроэнергии.
В России мы сотрудничаем с “Русским алюминием”. “Русал” поставляет нам свою продукцию, которую мы продаем на рынках Европы и Америки.
– В прошлом году вы помешали “Русалу” купить ямайский завод Alpart, воспользовавшись преимущественным правом выкупа, хотя “Русал” победил в тендере на покупку 65% акций предприятия. Почему вы приняли такое решение?
– Ответ простой: другой партнер (компания Glencore. – “Ведомости”) предложил нам выгодную сделку по закупке глинозема. У “Русала” таких условий не было.
– Другая российская компания – “СУАЛ” – предлагала вам принять участие в алюминиевом комплексе в Коми. Вы рассматриваете это предложение?
– Мы всегда интересуемся новыми возможностями для развития нашего бизнеса и новыми рынками. Я, правда, не в курсе, что сейчас происходит с этим проектом.
– В прошлом году “Газпром” объявил, что может взять Norsk Hydro в партнеры по разработке Штокмановского месторождения. В каком состоянии сейчас находятся переговоры с “Газпромом”?
– Я регулярно встречаюсь с высшим руководством “Газпрома”. Уже много лет мы изучаем различные концепции разработки Штокмановского месторождения. Одна из первых концепций предполагала установку платформы на шельфе. Сейчас мы рассматриваем другой вариант – подводную разработку месторождения с доставкой топлива по трубопроводу на берег. Платформы мы не хотим устанавливать, а мощности по переработке газа планируем построить на берегу. После того как месторождение заработает, мы собираемся экспортировать сжиженный газ в США. Кстати, похожие подводные месторождения мы разрабатываем в Норвегии. Те трудности, которые придется преодолеть при разработке Штокмановского месторождения, уже преодолены при разработке газового месторождения Ormen Lange.
– А какую долю Norsk Hydro хочет получить в Штокмане?
– Мы хотим получить 15%.
– Сколько денег вы готовы инвестировать в этот проект?
– Мы не знаем окончательную стоимость разработки Штокмановского месторождения. Известна только предварительная стоимость первой очереди – $8–10 млрд. Мы готовы финансировать свое участие на 15%. Разработка Ormen Lange стоит примерно столько же, а наша доля там – 18%.
– В ближайшие годы начнется освоение нефтяных месторождений в Восточной Сибири. Norsk Hydro хотела бы в этом участвовать?
– В России много дешевой нефти, и мы, несомненно, хотели бы участвовать в разработке [новых] месторождений.
– А вы вели какие-либо предварительные работы для получения лицензий?
– Мы пока только изучаем возможности, которые есть на северо-западе России для развития нефтяного бизнеса. Но мы пока не вступили в переговоры с представителями государства.
– Ваша компания работает в Ливии и Иране. Попала ли ваша деятельность под действие санкций американского правительства?
– Хочу отметить, что американские санкции против Ливии уже отменены. Теперь для нас это не является проблемой. В Иране мы по контракту с Национальной иранской нефтяной компанией участвуем в геологоразведочных работах. В любом случае Norsk Hydro не осуществляет никаких инвестиций, которые могли бы попасть под санкции.
– В годовом отчете вы называете двумя наиболее рискованными рынками Анголу и Россию. Какие риски вы видите в этих странах и какой из этих рынков рискованнее?
– Мы, в принципе, не считаем, что в Анголе и России очень высокие риски. И там и там мы работаем очень давно. В Анголе, например, мы устойчивая нефтяная компания, которая вот-вот приступит к разработке новых месторождений. Мы просто видим, что между Анголой и Норвегией есть некоторые различия. И эти различия надо принимать во внимание.
– А Россия для вас – рискованный рынок?
– Несомненно одно. Вашим властям еще очень много нужно сделать для того, чтобы сделать прозрачными условия, на которых иностранные нефтяные компании могут работать в России. Но мы понимаем, что на эти изменения потребуется много времени.
– Как вы лично относитесь к делу “ЮКОСа”?
– Я бы заметил, что в результате этого дела на международном рынке была создана некоторая неопределенность. Пожалуй, воздержусь от дальнейших комментариев по этому вопросу. Просто потому, что я не располагаю достаточным количеством информации, которая позволила бы сделать какие-либо выводы.
– Минприроды предлагает ограничить участие иностранцев в компаниях, разрабатывающих стратегические месторождения, миноритарными долями. Как это повлияет на их привлекательность? Существует ли, например, в Норвегии такое ограничение?
– В Норвегии нет таких ограничений. Но многие страны отдают приоритет при разработке природных ресурсов национальным компаниям. Norsk Hydro готова принять возможные ограничения и работать с сильным участием российской компании. Мы никогда не искали в России доминирующей доли в проектах, поэтому на нас это не повлияет.
– Крупнейший акционер вашей компании – это государство. Собирается ли Норвегия приватизировать свой пакет?
– Norsk Hydro – это частная компания до тех пор, пока большинство акций принадлежит частным лицам. И в ближайшем будущем статус государственного пакета не будет меняться.
– В прошлом году Norsk Hydro выделила свое подразделение по производству химических удобрений в отдельную компанию Yara, а затем продала ее. Вам не жалко было расставаться с этим активом – ведь вы начинали свою карьеру в Norsk Hydro почти 20 лет назад именно с химического подразделения?
– Моя работа – действовать в интересах акционеров. На самом деле мы создали новую компанию, одну из крупнейших в Норвегии. Ее стоимость продолжает расти, и я нисколько не жалею о сделанном.