Космическая одиссея 1938 года


Весной 1938 г. в чилийских Андах упал неопознанный летающий объект. Подробное изучение обломков привело исследователей к выводу, что НЛО был советской ракетой, запущенной за 23 года до полета Гагарина. “Первые на Луне” – это документальное исследование секретной космической программы, построенное на воспоминаниях выживших очевидцев и разрозненной кинохронике из архивов ООН и ФСБ.

Отряд сталинских космолетчиков состоял из офицера Ивана Харламова, физкультурницы Надежды Светлой, водолаза Фаттахова (он дожил до наших дней и стал главным героем картины), карлика Михаила Рощина и обезьяны по имени Дуська. После многомесячных приготовлений и тренировок пилотом был назначен Харламов, но до Луны ракета так и не долетела. Выживший космолетчик в одиночку переплыл Тихий океан и пешком вернулся в Советский Союз (через Китай и Монголию), чтобы оказаться в психиатрической клинике и впоследствии сбежать из нее в неизвестном направлении.

Сенсационное документальное исследование стало самым дорогим проектом Свердловской киностудии (бюджет около $1 млн), призванным, как гласит официальный сайт картины, “повлиять на ход мировой истории и повысить авторитет нашей страны в глазах мировой общественности”. И первым в новейшей истории отечественного кино фильмом в жанре мокьюментари.

Считается, что слово mockumentary, которым обозначают издевательскую псевдодокументалистику, придумал режиссер Роб Райнер, снявший в 1984 г. отчет о концертном туре несуществующей рок-группы Spinal Tap. За год до этого появился один из самых лучших и самых известных примеров мокьюментари – “Зелиг” (Zelig). В нем Вуди Аллен без всяких компьютеров сфальсифицировал документальные кадры так, что изобретательный бурлеск про человека-хамелеона обернулся трагедией о невозможности подлинного. Отдельные образцы безымянного еще жанра появлялись и в 70-е, но настоящий расцвет мокьюментари случился в начале 90-х – эстетических, идеологических и технических предпосылок для этого было предостаточно.

В самом начале эпохи телевизионных войн появился бельгийский фильм “Человек кусает собаку” (Man Bites Dog, 1992) – черная комедия о серийном убийце, изучающих его документалистах и о том, что в современных условиях хроникер неизбежно превращается в соучастника преступления. “Забытое серебро” (Forgotten Silver, 1995) Питера Джексона было сатирическим постскриптумом к юбилейным торжествам по поводу 100-летия кинематографа. “Серебро” показали по телевидению, и половина новозеландцев свято уверовала в то, что кино изобрели не братья Люмьеры, а их соотечественник Колин Маккензи, открывший способ изготовления пленки из сырых яиц и клюквенного сока.

Как бы ни различались объекты “исследований”, настоящим предметом изучения для мокьюментари является именно глупая зрительская привычка принимать на веру все, что хотя бы отдаленно напоминает документ. Ни Геббельс, ни Оруэлл, ни отечественные политтехнологи, ни идеологи Пентагона человечество ничему так и не научили. Поэтому критический взгляд на нон-фикшн в кинематографе представляется более чем уместным – особенно сейчас, когда документалистика переживает бум, с успехом идет на больших экранах и часто воспринимается как здоровая альтернатива безжизненному арт-хаусу и сугубо развлекательному мейнстриму. В сущности, мокьюментари – это и есть напоминание о том, что никакой “киноправды” не бывает, даже если (или особенно если) в титрах стоит имя заслуженного тираноборца Майкла Мура.

“Первые на Луне” Алексея Федорченко, конечно же, принять на веру невозможно, как невозможно было 10 лет назад принять на веру “Два капитана – 2” Сергея Дебижева. Хотя бы потому, что стилизованные под хронику кадры выглядят слишком очевидной фальсификацией, а закадровый текст звучит откровенной пародией на познавательный научпоп. (Примечательно, что в мистификации принимает участие как минимум один именитый документалист – роль конструктора Федора Супруна исполняет режиссер Андрей Осипов, только что получивший “Нику” за фильм “Страсти по Марине”.) Но в работе Федорченко присутствует то, что в первую очередь необходимо для мокьюментари (да и в любом другом жанре не помешало бы), – бесконечная изобретательность в деталях (от сюжетной линии с карликами до механической пластины в черепе, “улучшающей механические свойства советского человека”) и тщательная продуманность концепции. Как “Забытое серебро” было издевательством над провинциальным тщеславием новозеландцев, так и “Первые на Луне” содержат очевидную насмешку над российско-советскими космическими амбициями. В этом смысле фильм Федорченко выламывается из стремительно вошедшей в моду идеологемы “Россия – родина слонов”. И это даже приятнее, чем опередить американцев на Луне.