СТРАНА И НЕФТЬ: О пользе разнообразия


На рубеже 1970–1980-х гг. цена на нефть достигала $90 за баррель в пересчете на современный курс. Президент Мексики Хосе Лопес Портилло тогда не без гордости заявил, что “нашей главной задачей является управление ростом благосостояния”. Советские вожди также активно проводили политику “нефть в обмен на продовольствие”, закупая за нефтедоллары ширпотреб, продукты питания и оборудование для расширения добычи нефти и газа.

В Мексике политика “администрирования изобилия” (термин Портилло) предполагала резкое повышение темпов экономического роста и экономической самостоятельности страны через развитие госсектора. Стали развиваться инвестиционные программы. Темпы роста возросли с 3–4% в 1975–1977 гг. до 8–9% в 1978–1981 гг., а среднегодовой рост инвестиций составлял 16%. Бюджет оставался дефицитным, поскольку в ожидании будущих доходов правительство не считалось с этим параметром, причем по мере продолжения нефтяного бума дефицит бюджета не сокращался, а нарастал.

Ситуация начала ухудшаться с изменением тренда нефтяных цен в начале 80-х. Объемы ВВП стали падать, песо было девальвировано более чем на 40%, внешний долг вырос с $40 млрд в 1979 г. до $97 млрд в 1985-м, резко ускорилось бегство капитала, золотовалютные резервы упали до $1,8 млрд. Если в первые годы правления Портилло на него возлагали большие надежды как внутри страны, так и за рубежом, то к исходу президентского шестилетия его обвиняли в “растранжиривании нефтяных доходов страны, экстравагантных внешних заимствованиях, в раздувании бюджетных расходов”. После отставки Портилло вынужден был уехать из страны, а когда он скончался (в начале 2004 г.), то не был удостоен принятых в таком случае государственных похорон.

История СССР достаточно хорошо нам известна и не нуждается в комментариях. Советское руководство после непоследовательных попыток реформирования экономики в 1965–1972 гг. затем полностью отказалось от реформ, обеспечивая устойчивые, хотя и невысокие темпы экономического роста и поддерживая социальную стабильность за счет экспорта энергоресурсов. Снижение цен на нефть и бюджетные проблемы подтолкнули Михаила Горбачева и его коллег к решительным мерам по ослаблению сырьевой зависимости, получившим наименование “перестройка и ускорение”. Однако желание повысить темпы роста привело через два года к разбалансированию экономической системы, а затем и к ее распаду.

Иран – еще одна страна, режим которой первоначально выиграл от роста нефтяных доходов, а затем потерпел полное фиаско. Причем в Иране крах произошел на пике нефтяной конъюнктуры, а не в результате ее снижения. Ключевым фактором дестабилизации здесь стала ускоренная модернизация, которая навязывалась сверху и не опиралась на традиции экономической и социальной жизни страны. В результате напряженность в обществе стала резко нарастать, и в конце 1970-х гг. последовал взрыв исламской революции.

Негативный сценарий “Нефтяное проклятие” не является универсальным и неизбежным. Главное, разумеется, не природные ресурсы сами по себе, а качество экономической политики. Обилие природных ресурсов часто становится барьером для выработки и реализации эффективной экономической политики. Существуют специфические обстоятельства, которые позволили некоторым странам “нейтрализовать” негативное влияние природного изобилия.

Во-первых, важен характер ресурсов. Если их много, они разбросаны по стране и не поддаются монополизации со стороны государства, тогда они не становятся препятствием для развития. Экономист Пекка Сутела приводит пример Норвегии, чье благосостояние изначально основывалось на обилии рыбы, прежде всего трески. В отличие от углеводородов, треска существовала в разных регионах страны, не требовала для своей добычи значительных инвестиций, а также не давала возможности государству ни жестко контролировать доступ к ее добыче, ни накапливать этот скоропортящийся ресурс. В результате практически любой норвежец мог заняться рыболовным бизнесом, что создавало основу для экономической (а значит, и гражданской) свободы в отношениях с властью. “Вопрос не в том, богата ли страна природными ресурсами, а в том, являются ли эти ресурсы естественной основой для возникновения олигархии и автократии из-за их высокой концентрации, или они служат естественной основой для создания демократии и равенства в результате их широкого распространения”, – заключает Сутела.

Природное разнообразие и отсутствие явных предпочтений отдельным видам ресурсов также создают основу для конкуренции и диверсификации экономики, препятствуют формированию монопродуктовой экономики. Диверсификация контроля за ресурсами становится важным фактором устойчивого экономического развития, а затем и политической демократизации. Богатые природными ресурсами США XIX в. являются наглядным примером такого развития.

Во-вторых, важную роль играет уровень политического развития страны в момент открытия месторождений полезных ископаемых. Бывают случаи, правда довольно редкие, когда изобилие обрушивается на страну, уже находящуюся на очень высоком уровне экономического развития, т. е. обладающую полным набором институтов, характерных для современной демократии. Таков пример Великобритании и особенно Норвегии, где в конце 1960-х гг. были неожиданно открыты нефтегазовые месторождения. Эти страны смогли не допустить экономического торможения и деградации. Однако даже в этом случае правительственная политика подвергается серьезному испытанию популизмом, и в среднесрочной перспективе, как свидетельствует опыт Норвегии последних 20 лет, качество экономической политики, находящейся под давлением разного рода лоббистов, может падать.

В абсолютных монархиях власти также оказываются способны проводить эффективную политику в отношении обильных природных ресурсов, не препятствующую экономическому развитию. Государственный бюджет в таких странах практически тождествен бюджету правящей династии, а забота о будущих поколениях имеет вполне конкретного адресата. Впрочем, подобного рода режимы в современном мире исключительно редки, а принимаемые ими решения, как показывает практика монархий Персидского залива, оказываются не столь уж эффективными в долгосрочном плане. Хотя, подчеркнем, текущее благосостояние своих стран они обеспечить вполне способны.