ГЛОБАЛИСТ: Неподвластный миру
Стервятники на умершего папу Иоанна Павла II налетели сразу. “Он был недостаточно жесток к фашизму, он осудил теологию освобождения и поддерживал Пиночета...” Его непримиримая позиция по вопросам контроля за рождаемостью мешает борьбе со СПИДом в Африке. “Если уж говорить о почтении к почившим, – писал молодой колумнист Джоанн Хейри в газете Independent, – то горевать сегодня нужно не о распространителе религиозных предрассудков, а о десятках тысяч людей, не доживших из-за него до наших дней”.
Тот же автор, вслед за некоторыми другими, обвиняет Пия XII в том, что он, будучи антисемитом, не приложил достаточно усилий к предотвращению Холокоста. А новый папа – разве он не был членом гитлерюгенда? За всем этим назойливым шумом стоит стремление судить религиозного лидера по стандартам современности. В прошлом на католическую церковь нападали за неприятие либерализма или социализма. Сейчас обвиняют в неприятии однополых браков, рукоположения женщин, абортов и презервативов. “Проповедь против использования презервативов не просто обрекает людей на смерть, она восстает против человеческой природы”, – пишет еще один журналист.
Церковь может резонно возразить, что использование презервативов противоречит человеческой природе. В отличие от католических, протестантские философы, начиная с Иммануила Канта, разделяли “человеческую природу” и нравственные императивы. Вопреки их намерениям это открыло путь к возведению человеческих желаний в ранг мерила добра. Сегодня богом становится секс, и мы полагаемся на технические средства – презервативы, лекарства, аборты, чтобы обезопасить себя от последствий ошибок.
Оценивая взгляды покойного первосвященника Рима, важно помнить о различии между богословием и просто традицией. Одним из важнейших достижений Иоанна Павла было то, что он, обратившись к теологии естественного права, отверг американское вторжение в Косово и Ирак. Католическое учение о “справедливой войне” повлияло на позиции, из которых исходит в своих заявлениях Кофи Аннан, генсек ООН. Отношение церкви к абортам тоже связано с теологически обоснованным представлением о святости человеческой жизни. С другой стороны, нежелание церкви снять запрет на брак для священников основано на традиции, причем сравнительно недавней. В средневековье были женатые священники, и сейчас белое духовенство есть в протестантских и православных церквах. Так что можно ожидать, что когда-нибудь менее консервативный понтифик, чем Бенедикт XVI, сохранит убеждения, связанные с догматами веры, но пойдет на уступки в вопросах традиций.
Стратегия противостоять, а не уступать мирским веяниям всегда служила католической церкви хорошую службу. Те, кто стремится вовлечь церковь в борьбу с бедностью, часто хотят на самом деле использовать ее в политике. Но это обедняет церковь, затемняя ее главное и уникальное призвание, которое состоит в спасении душ, а не в заботе о материальном благополучии мира. Последнее – задача политики и экономики. Богословски более гибкие протестантские церкви ослабли под натиском секулярных идеологий, именно потому что пытались их принять и освоить. Римская церковь лучше понимала нужду в принципиальном разделении труда между Богом и кесарем. Поэтому она и является самой успешной и влиятельной институцией в истории.