В отсутствие лауреатов

Приз с непереводимым на русский названием “Бенуа де ля данс” обязан своим существованием лично Юрию Григоровичу. Он учредил его в 1992 г., когда курировал мировой балет под эгидой ЮНЕСКО. Неограниченный абсолютизм Григоровича в Большом подходил к концу, но статуэтки чугунных пляшущих человечков он раздавал, как монголы ярлык на княженье. Члены жюри мямлили нечто невразумительное, если их пытались расспросить о подробностях процедуры выбора лауреатов, а обладатели награды не торопились за ней в Москву. Однако теперь, когда “Бенуа де ля данс” изменил формат и превратился в двухдневный фестиваль с участием победителей прошлых лет, оказалось, что все протеже Григоровича – это и есть цвет современного мирового балета.

Поэтому тринадцатая церемония вручения “Бенуа де ля данс” внутреннего протеста не вызывала, хотя прошла с многочисленным накладками – как всегда. Выписанная из Вахтанговского театра Анна Дубровская часть фамилий выговаривала по слогам, а часть перевирала так, что их невозможно было узнать (к счастью, ей не пришлось объявлять Мариуса Петипа). Неизменный Святослав Бэлза радовался по поводу того, что жюри раздает “Бенуа” по принципу отсутствия – из шести лауреатов этого года статуэтку очно получили лишь двое. Понять, что Алина Кожокару, Лоран Илер и Ханс ван Манен забирают награду, присужденную им в прошлом году, могли лишь посвященные. Благодаря тому, что Бэлза забыл после своего выступления выключить микрофон, зрители услышали уникальную прямую трансляцию из-за кулис. А прямо во время поклонов всех участников церемонии обносили пакетами с подарками от спонсоров.

Классифицировать достоинства лауреатов нынешнего года возможности не было. Даже приехавший в Москву Мауро Ланца был представлен только видеофрагментом (он награжден за музыку к балету “Сон Медеи” Анжелена Прельжокажа в Opera de Paris). Не повезло Алексею Ратманскому – он получил статуэтку в номинации “Лучший хореограф” за “Анну Каренину”, поставленную для Датского Королевского балета, а в концерт попали Танцы Красной армии из его “Болта”, эффектная простота которых теряется в концертном исполнении. Прославленный хореограф Иржи Килиан статуэтку за умение сочинять танцы уже имеет, поэтому теперь он заочно отмечен за костюмы к его же спектаклю “Надо, чтобы дверь…” все в той же Opera. Легендарная Триша Браун – “За жизнь в искусстве”, тоже заочно. Светлана Захарова, хотя прописана, как и Ратманский, в Большом театре, оказалась к моменту награждения в Японии. Разделившую с ней титул лучшей балерины этуаль Opera de Paris Мари-Аньес Жилло не отпустило в Москву начальство – она оказалась незаменимой на конвейере нуреевских “Золушек”. Ее сослуживец Матье Ганьо, чей взлет стал главным событием прошлого сезона, назван лучшим танцовщиком. К 20 годам он успел получить не только звание этуали Opera, но и серьезную травму, которая отложила его дебют в Москве.

В отсутствие героев дня можно было рассмотреть, что сегодня танцовщики достигли уровня санитарной нормы как в Балете Гонконга (его представляли Фэй Леунг и Нобио Фуджино), так и в Балете Сантьяго-де-Чили (от него выступали Марсела Гойкоечеа и Луис Ортигоса). Теперь профессионализм определяется не количеством пируэтов или заносок, а разнообразием освоенных стилей. Поэтому, если бы на “Бенуа” выдавался приз зрительских симпатий, его завоевала бы не прекрасная балерина Лючия Лакарра (в этом сезоне она представляет Bayerische Staatsballet), в буквальном смысле слова ставшая “Пленницей” Ролана Пети – это адажио она показывает каждый раз, когда танцует в Москве. За приз могли бы поспорить Полина Семионова из Staatsballett-Berlin, номинированная на приз за исполнение “Баядерки”, а в Москве представшая в незамысловатом, но милом современном номере Роландо д’Алессио, солист Большого театра Ян Годовский, не обнаруживший русского акцента в баланчинской “Тарантелле”, звезды лондонского Royal Ballet Алина Кожокару и Йохан Кобборг, спонтанность которых очень подошла “Весенним голосам” Эштона, освоивший зубодробильный нуреевский монолог из “Лебединого озера” Николай Цискаридзе, Владимир Малахов, одинаково органичный и безупречный в макмиллановской “Манон” и современном номере Ренато Занеллы “Вояж”, или Диана Вишнева, для балета Бежара “Кольцо вокруг кольца” из классического балетного воробушка превратившаяся в Брунгильду. Но победителями в глазах балетоманов, скорее всего, оказались бы этуали Opera de Paris Орели Дюпон и Лоран Илер. Глядя на их босоногое любовное адажио из “Парка” Прельжокажа, не хотелось вспоминать, что от напора этой балерины па-де-де нередко трещали по швам. Невозможно было поверить, что танцовщик, тело которого способно рассказать больше, чем некоторые романы, дотанцовывает последние недели до пенсии. Вымуштрованные сотрудничеством с самыми радикальными современными хореографами, они танцевали так, что условность балетного искусства ломалась, как скорлупа. За то, что Москва увидела это, еще один приз “Бенуа” полагается Юрию Григоровичу.