Владимир Лагутин, гендиректор “Системы Телеком”
– Председатель совета директоров “Системы” Евгений Новицкий заявил, что компания будет участвовать в аукционе только совместно с партнером, известным на российском телекоммуникационном рынке. Все решили, что речь идет о “Телекоминвесте” или RTDC – словом, “питерской команде”, с которой у вас есть такие совместные проекты, как “Скай Линк” и МТТ.
Крупнейший российский частный телекоммуникационный холдинг “Система Телеком” развернул наступление на всех фронтах. Получив $1,32 млрд от размещения акций АФК “Система” на Лондонской бирже – крупнейшего в истории IPO российской компании, акционеры решили направить большую часть полученных средств на экспансию. “Система” хочет приобрести контрольный пакет акций государственного “Связьинвеста”, выкупить у Deutsche Telekom еще 10% акций МТС, развернуть сотовый бизнес во всех странах СНГ, на рынке Индии и, возможно, Балкан. О планах компании “Ведомостям” рассказал гендиректор “Системы Телеком” Владимир Лагутин.
– “Система” собирается участвовать в приватизации “Связьинвеста”…
– Ни для кого не секрет, что мы будем участвовать в этой сделке. Но конкретные шаги предпримем только после официального объявления условий продажи “Связьинвеста”.
– Трудно поверить, что какая-то одна из телекоммуникационных групп в России сможет в одиночку выиграть этот тендер или конкурс…
– Партнерство, вероятно, предполагает последующий раздел актива…
– Как можно говорить о разделе актива, если правила продажи “Связьинвеста” пока не определены? Разрешит оно его делить или не разрешит… Будет ли “золотая акция”, тоже вопрос спорный. У нас нет положения о “золотой акции”. Оно было утрачено в момент приватизации в 1994 г. Непонятно, что такое “золотая акция” и какими правами она будет обладать.
– Чиновники говорят, что “золотая акция” позволит государству иметь право вето по стратегическим вопросам, касающимся, например, перепрофилирования предприятия, но на избрание членов исполнительного органа и чисто коммерческие решения государство влиять не собирается. “Золотая акция” в таком виде снижает для вас привлекательность “Связьинвеста”?
– Есть много факторов, которые говорят о том, что цена этой компании должна быть снижена. Это наличие [принадлежащего структурам Леонарда Блаватника] пакета 25% + 1 акция, означающее, что контроль в компании в полном виде получить будет невозможно.
В принципе, наличие государственного участия в этой компании – нормальное явление. Монополизм в “Связьинвесте” останется, поэтому остаются и все отрицательные нюансы, связанные с этим, – госрегулирование тарифов, мобилизационные задания, и, конечно, это уменьшает стоимость и привлекательность актива.
Но проект интересный. Это последняя возможность получить такой актив в фиксированной связи в России. И ее надо использовать – потенциал большой.
– На какие “дочки” “Связьинвеста” в первую очередь рассчитывает “Система”, если холдинг будет разделен между победителями аукциона?
– Я мало верю в то, что государство разрешит разделить “Связьинвест”. Поэтому надо быть готовым к тому, что весь актив целиком и полностью будет подконтролен тому, кто его купит. Это значит, что надо рассматривать каждую отдельную МРК [межрегиональную компанию] как возможность для роста. И я не могу сказать, что, например, юг неинтересен, а “ЦентрТелеком” привлекателен в силу того, что он расположен ближе к нашему основному активу фиксированной связи – МГТС. Все активы хороши по-своему. Безусловно, благосостояние населения на территории России разное, поэтому сроки развития этих компаний будут отличаться: центр, наверное, быстрее, а остальные регионы – позже. Но сейчас, например, “Уралсвязьинформ”, находясь относительно далеко от центра, показывает самую эффективную работу.
Поэтому не так много надо сделать, чтобы добиться эффективности компании.
– Менеджмент поменять?
– Безусловно. Правила игры новые установить.
Мы стратегические инвесторы, поэтому наша долгосрочная цель заключается в том, чтобы привести приобретаемый актив в нормальное рыночное состояние.
– Если государство не позволит разделить “Связьинвест” на межрегиональные компании, как вы “разойдетесь” с партнером, с которым будете участвовать в аукционе? Его, наверное, не устроит пакет меньше блокирующего. Вам интересно в результате после покупки “Связьинвеста” остаться с пакетом меньше контрольного?
– Нет, конечно.
– А что же тогда делать?
– Что-то разменять.
– В этом обмене вы больше заинтересованы в том, чтобы “Связьинвест” выступил для вас средством платежа или предметом покупки?
– Скорее последнее.
– А МТС может выступать в качестве средства платежа?
– Нет. Сегодня бизнес мобильной связи растет в России значительно быстрее, чем фиксированной. Мы хотим развить фиксированную часть нашего бизнеса до уровня мобильной. Поэтому говорить, что мы расстанемся с одним бизнесом в угоду другому, неправильно.
У фиксированного сектора есть значительные перспективы. Услуги, которые появятся на телекоммуникационном рынке, связаны с огромными скоростями, а их можно получить только на фиксированных сетях. И мы верим, что в будущем конвергенция фиксированных и мобильных активов даст огромный плюс.
– Недавно президент АФК “Система” Владимир Евтушенков заявил о намерении купить у Deutsche Telekom оставшиеся 10% акций МТС. Зачем, ведь у “Системы” уже есть контрольный пакет этого оператора?
– Такая покупка может быть финансовым вложением. Стоимость компании растет. Почему Deutsche Telekom продала свой пакет? Наверное, они посчитали, что возврат на капитал перекрывает все возможные варианты, которые можно было использовать в других финансовых инструментах. Вложив $100 млн, они получили $1,5–2 млрд. Такой вариант возможен и для нас – купить, а потом продать.
– Аналитики считают, что было бы правильнее, если бы пакет выкупила сама МТС, потому что продажа акций на открытом рынке может привести к избыточному предложению этих бумаг.
– У нас есть право, и мы хотим им воспользоваться. Мы также рассматриваем вариант, при котором свои акции выкупит сама МТС.
– “Система” заключила с Deutsche Telekom опционное соглашение еще в декабре прошлого года. Но рынок воспринял высказывание Евтушенкова за несколько месяцев до окончания срока опциона как четкий сигнал, что сделка вот-вот состоится.
– В декабре у нас было право, но не было собственных средств. Теперь есть.
– А хватит ли ресурсов и на МТС, и на “Связьинвест”?
– Суммы, которую АФК “Система” получила, проведя IPO ($1,32 млрд. – “Ведомости”), явно недостаточно, чтобы участвовать в аукционе по “Связьинвесту”. Покупаем мы пакет МТС или нет, нам придется занимать средства на “Связьинвест”. И если речь идет о консорциуме, средства на свою долю в нем мы найдем, даже если купим пакет МТС.
– Сейчас вы выступаете в двух компаниях – МТТ и “Скай Линк” – на паритетных началах с “питерскими связистами”. Намечаются ли другие подобные проекты?
– Конечно, мы не хотели бы ограничить наши отношения с этими партнерами только МТТ и “Скай Линком”. Но, учитывая, что все сейчас заинтересованы более крупными сделками типа “Связьинвеста”, других проектов пока не рассматриваем, хотя такие предложения у нас есть.
– Намекнете, о каких проектах может идти речь?
– Тут особого секрета нет. Мы хотим расширить присутствие “Комстара” на территории России и СНГ. На это мы делаем определенную ставку, сегодня компания в хорошем состоянии, она пережила непростой процесс консолидации. В такой период многие компании теряют долю бизнеса, потому что много сил тратится на сам процесс объединения. Мы этот бизнес не потеряли, по плану объединение полностью завершится через полтора месяца. “Комстар” будет напрямую принадлежать прежним владельцам – “Системе” и МГТС и, в свою очередь, будет на 100% владеть “МТУ-Информом”, “Телмосом”, “МТУ-Интелом” и “Голден Лайном”. “Система” получит 54% объединенного оператора, МГТС – 46%. Мы хотим расширять бизнес “Комстара” за пределы Москвы.
– Возможно ли объединение “Комстара” и “Петерстара”, о котором в последние месяцы говорят на рынке?
– Окончательного решения пока нет. Во-первых, сейчас сливать-то нечего, поскольку полный пакет “Петерстара” будет у “Телекоминвеста” только в июле, когда закроется сделка с Metromedia. Если предположить, что слияние произойдет, в объединенную компанию может войти не только “Петерстар”, но и другие активы, которыми владеет противоположная сторона.
– Чтобы сделать акционерную структуру 50/50?
– Если разница в оценке активов сторон будет минимальной, имеет смысл говорить о 50/50. Но все, что мы сейчас делаем в плане развития “Комстара”, мы делаем без учета возможной консолидации.
– Абоненты “Скай Линка” – особенно переходящие в эту сеть из закрывшегося “Сонета” – жалуются на проблемы со связью. А была ли необходимость закрывать “Сонет” – прибыльную сеть с хорошим качеством связи, нормальной технологией?
– По качеству связи диапазон 800 МГц [в котором работал “Сонет”] был лучше, чем 450 МГц [в котором работает “Скай Линк”]. Но, учитывая все ограничения, которые были наложены на эту сеть, как можно говорить о перспективности? Мы всегда находились под топором регулирующих органов.
Мы закрыли сеть “Сонет”, поскольку решили развивать “Скай Линк”. Не может компания на одной территории держать четырех операторов: “Скай Линк”, “Сонет”, МСС и МТС…
– Но ведь преемственности между “Сонетом” и “Скай Линком” с точки зрения оборудования нет.
– Да, все оборудование надо менять. Но если мы приняли решение участвовать в “Скай Линке”, “Сонет” – это обуза и создание конкуренции самому себе. А что было делать? Ждать, когда абоненты сами уйдут из этой компании, и не факт, что перешли бы в “Скай Линк”? А так 60 000 из 87 000 абонентов “Сонета” мы сохранили – они подключились к “Скай Линку”.
Остались клиенты в сети NMT-450 у МСС, она еще работает. Это вообще безумие – держать такое количество оборудования.
– Когда закроете сеть NMT-450?
– Будем стимулировать клиентов к переходу в “Скай Линк”. Есть техническая проблема, но мы надеемся ее ликвидировать к июлю, когда закончим очередной этап расширения московской сети “Скай Линка”. Сегодня сеть перегружена.
В мире сети CDMA-450 пока недостаточно развиты, и поэтому стоимость оборудования для этого стандарта несоизмеримо выше, чем для GSM-сетей. Но по мере развития сетей цены снижаются в разы. Сегодня цена уже почти в три раза ниже, чем в 2001 г., когда начиналось строительство CDMA-450 в Москве и Петербурге. Поэтому нельзя было сразу построить полноценную сеть в Москве, пришлось делать это поэтапно.
– Вы заявляли о намерении приобрести индийского оператора Aircel. Похоже, ваши планы по экспансии в Индию затормозилась. Вы разочаровались в этой стране?
– Нет, мы остаемся при своем мнении, что, если долговая схема сработает, имеет смысл идти на этот рынок. Мы хотели использовать долг Индии перед Россией как составную часть сделки. Предполагалось, что возможность использовать долговую схему представится раньше, поэтому и срок был намечен на конец марта.
К сожалению, схема еще не создана, хотя в общих чертах ее одобрили обе стороны. Продавец ждет, когда мы эту проблему решим. Сроки поджимают. Предполагалось, что часть средств, которые получит продавец, будут использоваться для развития проекта.
– Из-за кого задерживается сделка?
– Из-за индийского правительства. После обрушившегося на Индию цунами многие государства, которым Индия была должна, простили эти долги или перенесли платежи на более поздний срок, поэтому правительство Индии решило не спешить с выплатой российского долга.
– С вашей стороны интерес к проекту прежний?
– Пока да. Если эта сделка не состоится, мы будем искать в Индии другие варианты.
Для нас это новый привлекательный сектор бизнеса, новые отношения. Но там остается правило, что, даже если доля участия иностранцев составляет 74%, председателем совета директоров и гендиректором компании должны быть индийцы. Это накладывает на нас определенные ограничения, потому что надо знать этих людей, надо их искать, а там бизнес у всех такой семейный…
Бизнес очень рискованный. С одной стороны, бешеный потенциал – потому что проникновение [сотовой связи] сейчас 2–3%, с другой – выручка на одного абонента очень низкая, а через пять-шесть лет еще существенно снизится. Сети там строятся простые, на дешевом устаревшем оборудовании, как правило, местного производства по лицензии западных компаний. Там еще работать и работать, но ведь все предрекают, что Индия станет одной из супердержав. Это тоже надо иметь в виду: сегодня не занял эту территорию – завтра опоздал. Во многих штатах уже нет места для новых игроков, работают по 5–7 операторов.
– На какие еще развивающиеся рынки вы собираетесь?
– Нашим приоритетом в ближайшие три года будет территория России и страны СНГ. Исключая, конечно, Индию, потому что это своего рода пробный шар. Другие развивающиеся рынки мы сейчас не рассматриваем. Мы бы с удовольствием поработали в Европе, но там уже все поделено и активы значительно дороже, чем самые дорогие компании, которые мы покупали в СНГ и России.
– А в российских регионах кого-то собираетесь покупать?
– Если бы не “Связьинвест”, можно было бы поискать что-то интересное. Но поскольку наш главный приоритет – “Связьинвест”, нет необходимости заниматься альтернативными вариантами.
– А в СНГ?
– В СНГ мы на все государства очень внимательно смотрим, но не везде можно, “положив деньги на стол”, воспользоваться предложением. Есть неопределенность – в государственных отношениях и во владельцах.
– А что с покупкой украинского альтернативного оператора “Фарлеп”?
– У нас есть определенные условия, при которых мы эту компанию собирались купить. Мы определили цену пакета при условии, что в первом полугодии их оценки бизнеса будут подтверждены. Пока этого не происходит.
– То есть сделка может не состояться?
– Я думаю, она состоится. Она просто немного сдвинулась по времени. Я думаю, что мы ударим по рукам в конце мая.
– А что происходит в Туркмении? В декабре прошлого года появилась информация о том, что МТС купила местного монополиста Barash Communications. Но с тех пор не было никакой официальной информации.
– Значит, и не было ничего.
– А будет?
– Потенциально может быть везде. Там, где сделку можно спокойно осуществить, этим можно воспользоваться. Но если она тянет за собой проблемы, лучше использовать ситуацию, которая есть в России, где мы еще не все освоили.
– А в Туркмении возникли проблемы?
– Проблемы есть везде. Я не могу назвать ни одного государства на территории бывшего СССР, где проблем бы не возникало. У нас, у наших партнеров и конкурентов. И на Украине у нас проблемы были, и в Белоруссии есть, как вы заметили… В Грузии мы два раза пытались купить Magticom, но оба раза у нас все срывалось из-за местной политической ситуации. В Узбекистане не все так просто происходило, в Казахстане проблемы были…
– А в Узбекистане у вас сейчас есть какие-то проблемы?
– Нет, но и цена была достойной. Вот поэтому проблем нет. В Армении проблемы были и остаются. Компания OTE, совладелец Armentel, судится с местными властями.
– Вы думаете о покупке Armentel?
– Подумываем.
– А грузинского Magticom?
– Я не открою большой секрет, если скажу, что каждый день переговоры происходят во всех республиках СНГ. Появляются новые владельцы, новые лица, которые могут поучаствовать в этом.
– А азербайджанский оператор Azercell? Насколько я знаю, его покупка была достаточно проработанным проектом.
– Он тоже пока не завершен. Надо со всеми договариваться…
– Стратегическая цель МТС – полное покрытие территории СНГ?
– Да.
– А в Европе есть страны, где вы рассматривали возможность работы? Вроде Сербии, в которую собирается выйти “Альфа”.
– Приобретать один актив – в Черногории, Сербии или Боснии – никакого смысла не имеет. Если же рассматривать балканский регион в целом как максимально приближенный к Европе, то это интересно. Правда, там работают австрийцы, Deutsche Telekom. А перебегать им дорогу было бы очень сложно, потому что их цена гораздо выше, чем наша. Мы считаем, что, если будем по их оценкам покупать, переплатим.
– Как вы прокомментируете намерение “Альфы” купить 27% Turkcell за более чем $3,1 млрд?
– Мне оно непонятно. За такой пакет столько платить – наверное, у них денег очень много…