Луис Хосе Мачо, генеральный директор группы Campofrio
Один из крупнейших в Европе производителей мясных продуктов – испанская группа Campofrio переживает не лучшие времена. Укрепление евро и резкое увеличение цен на сырье на мировом рынке привели к сокращению продаж и прибыли и вынудили акционеров заняться реструктуризацией бизнеса. Группе даже пришлось продать в 2004 г. одну из своих компаний в Восточной Европе – польскую Mоrliny. После этого на рынке заговорили о возможной продаже и российского “КампоМоса”, который, как и польское предприятие, сильно портил финансовые показатели Campofrio. Но Луис Хосе Мачо, возглавивший группу полтора года назад, считает, что российскую компанию продавать еще рано. Он надеется, что испанцам удастся убедить российское правительство изменить систему квотирования импорта мясного сырья, после чего “КампоМос” станет рентабельным.
– Г-н Мачо, сегодня в российском производстве сигарет, пива, конфет и многих других продуктов питания очень сильная доля иностранного капитала. А в мясной отрасли всего два крупных иностранных инвестора – американская компания Tyson/IBP и испанская Campofrio. С чем связан такой слабый интерес западных инвесторов к мясной отрасли?
– Для начала я бы сказал, что это совершенно иная структура индустрии. Например, производство алкогольных или безалкогольных напитков гораздо более глобализированно. Производство мясных продуктов носит более национальный характер. И продукты в разных странах достаточно сильно отличаются друг от друга.
– Чем отличается российская колбаса от испанской или французской?
– Российские продукты содержат гораздо больше шпика и специй, чем в Европе. Или возьмем, допустим, сосиски – в России очень популярны комбинации вкуса грибов или чеснока. Таких вкусовых сочетаний в Европе не существует. Даже формат и калибр продукта отличаются.
– Русская порция больше?
– Не обязательно. Но в России гораздо шире, чем в других странах, распространена продажа мясных продуктов на вес или куском.
Мы в России присутствуем с 1989 г. и очень удовлетворены инвестициями в вашу страну. Мы считаем Россию стратегическим рынком. Но сейчас весь мясной сектор переживает сложный период. Вы знаете, что в 2003 г. в России была установлена система квотирования для импорта сырья. Совершенно очевидно, что это было сделано с похвальным намерением помочь российским производителям свинины. [В результате] цены на все виды сырья значительно выросли. Свинина подорожала на 25% в 2003 г. и почти на 100% в 2004 г.
– А как же многочисленные проекты по производству свинины, о которых в начале года объявили множество компаний, например далекая от мясного рынка французская группа Sucden, которая занимается производством и продажей сахара, и русская группа “Русагро”? Campofrio не планирует заняться выращиванием свиней в России?
– К большому сожалению, поголовье свиней в России продолжает падать. В 1998–1999 гг. поголовье свиней в стране составляло 32 млн голов, сегодня мы можем говорить только о 16 млн. И в течение двух последних лет производство свинины в России не увеличивается. Оно остается на неизменном уровне только за счет того, что в частных хозяйствах есть небольшой рост, а промышленное выращивание свиней по-прежнему снижается.
Действительно, очень много групп анонсировали инвестиционные проекты в секторе производства свинины. Но между началом инвестиций и моментом, когда ты действительно начинаешь производить значительное количество свинины, должно пройти как минимум 2–2,5 года. Стратегия Campofrio не предусматривает производства сырья.
– То есть ни в одной из европейских стран, где вы присутствуете, у вас не такого производства?
– За исключением Румынии, где существуют сложности с поставкой импортного сырья.
– Но вы только что сказали, что и в России есть схожие трудности…
– В России наша стратегия – оставаться производителем мясных продуктов. Но мы не исключаем возможности участия в качестве миноритарного акционера в каком-либо производстве свинины.
– Это виртуальная идея или уже есть компании, с которыми вы ведете переговоры?
– У нас есть контакт, наметки, но все еще очень-очень предварительно.
– Предполагается ли участие в этом проекте вашего партнера и акционера – американской компании Smithfield Foods? Для них выращивание свиней является основным бизнесом.
– Да, это самый крупный производитель и поставщик свинины в мире. Когда мы говорим, что Campofrio могла бы участвовать как миноритарный участник в каком-то проекте, то очевидно, что и наш партнер Smithfield Foods может быть заинтересован в этом проекте.
– Весной прошлого года Campofrio начала реструктуризацию “КампоМоса”. Вы полностью поменяли менеджмент, после чего все участники рынка и эксперты ожидали логического продолжения – вашей экспансии на российский рынок. Чем объясняется эта реструктуризация и будете ли вы что-либо покупать или строить в России?
– Мы уважаем людей, которые раньше работали на “КампоМосе”, компания успешно развивалась. Но в последние годы тенденция не была позитивной. Рынок сильно изменился, и если вначале уровень конкуренции был невысок, то потом некоторые компании, например “Черкизовский” и “Микоян”, значительно усилили свои позиции. Поэтому необходимо было поменять стиль руководства на “КампоМосе”.
– То есть ввести антикризисный менеджмент?
– Я считаю, что слово “кризис” мы можем сегодня применить ко всему мясному рынку. Рентабельность “КампоМоса”, как и других основных компаний этого сектора, за два последних года значительно сократилась.
В России Campofrio собирается расти как органически, так и неорганически. Мы пытаемся продвигать инновационные продукты. До конца года их доля составит в объеме производства “КампоМоса” порядка 15%.
– Что вы имеете в виду под инновационными продуктами?
– Это продукты, которые не представлены на рынке. Например, мы начинаем выпускать мясные медальоны с различными вкусами (показывает коробку, на которой нарисована котлета на тарелке), которые можно приготовить в микроволновке за 2 минуты. На других рынках эти продукты имеют большой успех.
Инновационные продукты – это основная стратегическая линия органического роста. Что касается неорганического роста, мы проанализировали различные альтернативы [приобретений], и, если такая возможность появится и цена будет правильной, мы ею воспользуемся.
– Какую цену вы считаете правильной?
– Некоторые компании сильно себя переоценивают. Сделки в отрасли совершаются на уровне, превышающем EBITDA в шесть-семь раз, а чистую прибыль – в 17–21 раз. В России существуют значительные риски, и цены, которые пытаются установить некоторые владельцы компаний, не соответствуют реальности.
– В прошлом году делегация Campofrio посетила московские мясокомбинаты. Вели переговоры о возможной покупке?
– На самом деле мы посетили те комбинаты, с которыми у нас сложились хорошие отношения. Мы обсуждали ситуацию в отрасли. Да, мы рассматривали кое-какие варианты, но пока не нашли правильный.
– Вы упомянули про значительные риски в России. Какие из них являются более важными для Campofrio – экономические или политические?
– Мы почти 17 лет находимся в России, и нас не слишком беспокоят политические риски. Если компания развивается в соответствии с этическими нормами и в рамках законодательства, то не должно возникать причин для беспокойства.
Единственное, что нас беспокоит и что нужно как можно быстрее пересмотреть, – это ситуация с квотированием сырья. Ситуация с нехваткой сырья привела к повышению цен для конечного потребителя. Если раньше объем российского рынка мясных продуктов рос на 10% в год, то сейчас – только на 2%. Мы, “КампоМос”, Campofrio и вся мясная отрасль, уже выражали нашу обеспокоенность ситуацией различным правительственным структурам.
– А разве соглашение между США и Россией о продлении квотирования импорта мяса до 2009 г. при незначительном увеличении размера квот не дает ясно понять, что квоты никто отменять не будет?
– Да, у США немного увеличиваются квоты, но все это еще очень далеко от потребности России и всей отрасли в сырье. Небольшое увеличение квот для США – это позитивное решение, но мы рассчитываем на изменение системы квотирования в ближайшее время. Я считаю, что можно улучшить ситуацию. Например, много говорилось о возможности пересмотреть систему импорта свиного тримминга (обрезки мяса, используемые в промышленности. Канада и США настаивают на том, чтобы поставки этого сырья не подпадали под квотирование. – “Ведомости”). Представители отрасли также предлагали правительству передать импортные квоты производителям, а не трейдерам. Я думаю, что возможности улучшить и изменить ситуацию еще есть.
– Вы уже можете оценить итоги реструктуризации “КампоМоса”? Что еще предполагается сделать?
– За последний год “КампоМос” значительно снизил расходы, на 20% сократил штат. Мы стараемся оптимизировать все направления деятельности, начиная с закупок. Наша основная цель – вернуться к росту, сделать “КампоМос” рентабельной компанией и позиционировать ее как компанию № 1 в продуктах быстрого приготовления.
– По вашему описанию, на российском рынке мясных продуктов сейчас все очень плохо. Не получится ли так, что акционерам это надоест и они решат продать “КампоМос”, как продали польскую Morliny в 2004 г.?
– Мы не готовим “КампоМос” к продаже. За последний год мы приобрели доли миноритарных акционеров “КампоМоса” и увеличили свой пакет акций с 91% до 100%. Это означает, что компания продолжает развиваться и вся работа направлена на получение прибыли.
Тем не менее на рынке существует закон спроса и предложения. Представим себе, что Campofrio предложили за “КампоМос” $200 млн. Мы бы сели за стол, чтобы послушать и проанализировать предложение, как это было в случае с Morliny. Мы сравнили бы предложение, которое нам сделали, и то, как могла бы развиваться компания под нашим руководством. И принимали бы решение в зависимости от того, какой из этих вариантов более выгоден акционерам.
– Рост цен на мясные продукты внутри России неизбежно приведет к росту импорта. Ситуация, плачевная для “КампоМоса”, может обернуться благом для других ваших мясокомбинатов, которые смогут увеличить поставки в Россию.
– Какие-то ниши для импортных продуктов в России могут открываться, но радикально ситуация не изменится. Торговля изделиями из мяса между европейскими странами достаточно ограниченна, потому что вкусы и традиции в разных странах очень отличаются.