ПРАВИЛА ИГРЫ: Гибкий язык
У Аллы Пугачевой была такая песенка – чуть ли не самая первая – про Арлекина. Про то, как независимо от жизненных обстоятельств (“слез моих не видно никому”) он каждый день выходит на сцену и смешит зрителей. Точно так же задача у сотрудников инвестиционных фондов – вызывать у инвесторов, и у имеющихся, и у потенциальных, положительные эмоции. Даже если в стране, в которую они рекомендуют инвестировать, есть проблемы – все равно: инвестор должен видеть что-то хорошее. Однако финансовые инвестиции – дело ответственное. Здесь нельзя просто так выдумывать цифры. Поэтому приходится крутиться.
Вот был сложный момент полтора года назад – сразу после ареста Ходорковского. Я прекрасно помню, как Эл Брич из Brunswick UBS сумел на международной конференции буквально в двух предложениях найти логическое объяснение аресту олигарха и тут же порекомендовать правительству реформировать газовую отрасль по примеру столь успешной нефтяной. Вы так можете? Я так не могу. Гибкость у языка не та. А тем, кому гибкости языка не хватает, труднее иметь дело с фактами. В конце прошлого года управляющий директор и главный стратег Sovlink Эрик Краус открыл в статье в газете The Moscow Times, что российская государственность началась в Киеве в XIII столетии. Впрочем, это было написано по-английски – авось эти русские, которые только что с деревьев слезли (сам-то Краус – доктор наук), не прочитают. А иностранный инвестор может и не знать, что в утверждении Крауса нужно поменять либо город, либо век, а лучше – и то и другое сразу.
Ладно Россия. Уильям Браудер, руководитель Hermitage Capital Management – крупнейшего в мире инвестиционного фонда, специализирующегося на нашей стране, решил открыть новые страницы в экономической истории США. Надо сказать, что многие высказывания Браудера довольно спорны – например, он считает, что уничтожение “ЮКОСа” – это шаг вперед в деле укрепления института прав собственности. Однако тут он, может быть, прав – в зависимости от того, что произойдет в будущем. А вот с прошлым у него явно проблемы. В майском интервью журналу “Эксперт” Браудер начисто отмел идею о том, что подходящий исторический аналог для российских олигархов – так называемые “бароны-разбойники” – крупные американские предприниматели XIX в. Эта аналогия – если она верна – очень важна, потому что, накопив первоначальное богатство нечистыми методами, и Рокфеллер, и Карнеги, и Мелон стали “белыми и пушистыми”, пожертвовали огромные деньги на создание университетов. А Браудер говорит: ничего подобного, этих “баронов” было 750 000, и они владели 45% богатства США, а в России, мол, два десятка олигархов владеют 40% экономики. Однако вот Брэд ДеЛонг, один из самых известных экономистов в мире, специализирующихся на долгосрочных проблемах неравенства и роста, считает, что в 1900 г. в США “баронов” было 22. Не 22 000, а просто 22. И Мэттью Джозефсон, который придумал этот термин, тоже так считал. И аналогия здесь получается полной.
Может быть, попробовать быть честнее с инвесторами? Просто объяснить им, что чем выше риски, тем ниже цены – инвестор-то в этот момент покупает, а не продает – и значит, возможности для роста больше. И звучит позитивно, и историю можно не трогать.