Проект “Б”: Чемпионат по политике
Существует два известных и конкурирующих между собой рейтинга конкурентоспособности. Недавно свой очередной рейтинг опубликовала швейцарская бизнес-школа IMD. Собственное исследование на ту же тему выпускает и Международный экономический форум.
Рейтинги в целом довольно похожи – в верхней части списков обычно оказываются Финляндия, США, Сингапур. Но есть и отличия. К примеру, IMD высоко ценит Канаду, но не очень любит Британию, а WEF, наоборот, ценит Британию и не очень – Канаду.
Попробуем поставить вопрос так, как это делается в одном популярном телешоу: “Ответом на какой вопрос являются эти данные?” Валовой внутренний продукт и национальный доход – старые проверенные индикаторы производительности и процветания, которые легко сравнивать. Что нового добавляют нашему знанию о сравнительных успехах экономик данные IMD и WEF?
Интерес к конкурентоспособности стран – продолжение интереса к конкурентоспособности компаний. Но аналогия между компаниями и национальными экономиками не совсем корректна. Компании, проигравшие конкурентную борьбу, исчезают. Страны – нет. Государствам все равно нужен импорт, и курс их валюты снижается до тех пор, пока их экспорт не становится конкурентоспособнее. Каждая страна, хотя бы немного торгующая с другими, конкурентоспособна в каких-то товарах и услугах (их она экспортирует) и не может конкурировать с производителями других товаров и услуг (их она импортирует). Это базовый подход, существующий последние 200 лет.
Конкурентоспособность Китая – одна из самых обсуждаемых тем в экономическом сообществе. Основные преимущества этой страны – в производстве товаров массового спроса, но не в области, к примеру, самолетостроения или программного обеспечения. Это результат низкой стоимости труда скорее, чем его высокой производительности, и, возможно, поэтому Китай не занимает высоких позиций в рейтингах. Если считать основой конкурентоспособности высокую производительность и качество, а не затраты на труд, то выигрывают Германия и Япония, которые находятся в списках тоже не очень высоко. Достижения, например, в области точного машиностроения позволяют и той и другой стране сохранять высокий торговый баланс, несмотря на очень высокие затраты на рабочую силу. Во многих других областях германские и японские производители не конкурентоспособны. Чем больше у страны преимуществ в чем-то одном, тем меньше – в другом. Но тут начинается путаница.
Рейтинги конкурентоспособности измеряют не успех в конкурентной борьбе, а скорее общий уровень дружелюбия среды по отношению к бизнесу. А это не совсем одно и то же. Поэтому Франция и Германия не считаются высококонкурентоспособными. А США считаются, несмотря на слабый доллар. Но и благоприятность бизнес-климата измерить не так легко. В Италии, которая оказывается в списках наименее конкурентной страной из числа развитых, есть условия весьма благоприятные для некоторых видов бизнеса.
Итак, ответом на какой вопрос являются США, Финляндия и Сингапур? А вот на какой: “В каких странах проводится политика, которая больше всего нравится экспертам IMD и WEF?” Это не совсем то же, что “Насколько успешен местный бизнес?” или “Насколько производительна та или иная экономика?” Так что неправильно выдавать эти рейтинги за рейтинги конкурентоспособности.