“Кинотавр” в поисках нового стиля
Начиная с этого года на “Кинотавре” нет международного конкурса и зарубежных знаменитостей, чей приезд обычно становился одним из главных событий фестиваля. Нет и Марка Рудинштейна: согласно договоренности в течение двух лет он посещать фестиваль не должен.
Изменился дизайн наград – нет теперь ни жемчужин, ни золотых роз. Приз представляет собой скромный малахитовый столбик с прикрепленным к нему золотым или серебряным логотипом “Кинотавра”. Названия у приза до сих пор нет. Тем не менее Никита Михалков, прибывший на дождливое открытие фестиваля, его уже получил – за личный вклад в отечественный кинематограф.
Среди фильмов, создателям которых тоже может достаться столбик, некоторые уже были показаны на различных международных фестивалях, а пять картин из конкурсной программы даже вышли в прокат. Регламенту “Кинотавра”, который не является фестивалем категории А, такая ситуация не противоречит. Но тем не менее свидетельствует, что картин, которые устроители считают достойными показа в конкурсе, крайне мало. На круглом столе “Кто заказывает музыку – зритель или продюсер”, прошедшем в рамках фестиваля, говорилось о том, что стране на данный момент необходимо около 300 активно работающих режиссеров – дабы обеспечить потребности телевидения и индустрии. Но до такой цифры их количество не доходит. О том, на какого зрителя эти режиссеры должны работать, участвовавшие в беседе продюсеры так и не договорились – зато режиссер Юрий Мороз потряс всех сообщением о том, что ему давно не хватает в кино звуков балалайки.
Огорчением стало пришедшее за день до открытия фестиваля письмо от Алексея Учителя, в котором режиссер просил снять его картину “Космос как предчувствие” с конкурса и сообщал, что она будет участвовать в Московском международном кинофестивале. Примерно месяц назад шли разговоры, что такая же история может произойти с фильмом Ларисы Садиловой “Требуется няня”, очень понравившимся руководителю ММКФ Никите Михалкову, но эта картина в конкурсе осталась.
Космическая тема была перехвачена режиссером Алексеем Федорченко и его фильмом “Первые на Луне”, псевдодокументальной (иначе называемой mockumentary) версией пребывания на спутнике Земли советских космолетчиков, имевшего место в 1938 г.
Изящный и забавный обман Федорченко, использовавшего в своей картине всего 5% реальной кинохроники, а остальное придумавшего, раскусили практически все. Хотя были случаи, когда его кино доверчиво воспринималось как документальная сенсация, добытая из засекреченных архивов КГБ, – согласно фразе одного из героев фильма: “Если снято – значит было”.
Трагикомедия Ильи Хржановского “4” по сценарию Владимира Сорокина – пока лучшее из показанного на “Кинотавре”. Получивший ряд призов на Роттердамском фестивале, “4”, вполне возможно, может претендовать и на какую-либо из наград “Кинотавра” – хотя нестандартность этой картины, которую, по словам самого Хржановского, “не с чем сравнивать”, уже вызвала споры о мрачном восприятии режиссером России и об употреблении в фильме нецензурных выражений. Некоторые зрители, подавленные и ошеломленные, уходили из зала. А я так уже во второй раз испытала бесконечный восторг и прилив любви ко всему человечеству – что свидетельствует о том, что “4” можно воспринимать как угодно, но только не как проходную картину.
Эти два дебюта даже не приходится сравнивать с показанными на фестивале картинами известных режиссеров Светланы Проскуриной и Хусейна Эркенова. Если в фильмах Федорченко и Хржановского присутствует внятная нереальность, то в картинах “Удаленный доступ” и “Я тебя обожаю” царит невнятный реализм.
Оба фильма касаются человеческих, в основном семейных отношений: рассказывая о своем “Удаленном доступе”, Светлана Проскурина говорила, что главной ценностью для нее была недоговоренность, поскольку “именно в недопонимании есть воздух, поле и пространство”. Фильм рассказывает о не-встрече нервной девушки (хороший дебют Даны Агишевой), не способной наладить отношения с матерью и отчимом, и странного юноши, не освободившегося от пережитой в детстве трагедии. Ощущение реальной жизни с ее пустотами и длиннотами в картине так сильно, что воздух картины кажется разреженным – им трудно дышать, может закружиться голова. Такая поэтика имеет право на существование, но лучшему пониманию событий и отношений между персонажами не способствует.
Фильм Хусейна Эркенова “Я тебя обожаю” и вовсе напоминает огромную коммунальную квартиру. Казалось бы, речь идет о матери, которая с трудом вырастила трех сыновей от разных отцов. Но большое количество проходных персонажей, начатых и брошенных сюжетных линий, непроработанных характеров рождает сумбур. Силишься догадаться, почему все Михаилы в картине, едва появившись, немедленно гибнут, а на экране периодически возникает пляшущая дама. Даже после того как режиссер объяснил, что фламенко – танец брошенных женщин, а Михаилов на свете много, вопросы не исчезли.
Фестиваль “Кинотавр” изменился внешне, став строже и представительнее. Качество же фильмов по-прежнему очень разное и рассчитаны они на очень разных людей. Не случайно на круглом столе у продюсеров были разные мнения о том, для каких зрителей надо работать.