Бабочка в пустоте


Вообще-то первая постановка, прославившая Роберта Уилсона в 1971 г., называлась “Взгляд глухого” и получила от одного из критиков определение “безмолвная опера”. В начале своей карьеры Уилсон искал новые способы театральной выразительности, работая с глухонемыми или аутичными подростками. А первый свой музыкальный спектакль – “Эйнштейн на пляже” он сделал вместе с Филипом Глассом в 1976 г., после чего работал в опере не меньше, чем в драматическом театре, – впрочем, слово “драма” применительно к сюрреальным сценическим фантазиям Уилсона едва ли корректно: такие вещи, как действие и текст, кажется, интересуют американского режиссера в последнюю очередь. Роберт Уилсон – один из тех, кто отучал сцену от диктата слова, последовательно стирая границу между сюжетом и дизайном.

В этом смысле его внимание к музыкальному театру (более условному и символичному, чем драматический) выглядит совершенно естественным, однако опера как театральный жанр, по словам Уилсона, всегда казалась ему слишком суетливой. Особенно “Мадам Баттерфляй”, от постановки которой режиссер категорически отказывался трижды, прежде чем в 1993 г. дал согласие на эту работу для Парижской оперы. Затем уилсоновская версия “Мадам Баттерфляй” переносилась на сцены театров Венеции, Болоньи, Амстердама и Лос-Анджелеса. Летом 2005 г. дождалась своей очереди Москва.

Представляя работу Большого московским журналистам, Роберт Уилсон неожиданно вышел за рамки формата дежурной пресс-конференции и прочел целую лекцию о своем видении музыкального театра. Цитировал поэта Эзру Паунда, называвшего неподвижность четвертым измерением. Говорил о пустом пространстве, необходимом для того, чтобы полноценно слышать музыку. О том, что самое главное на сцене – это свет. О том, что репетиции лучше начинать в полной тишине, потому что “у звука нет конца и начала”, а музыка и пение есть продолжение дыхания и множества звуков вокруг. То же самое, по словам Уилсона, можно сказать и о движении, поэтому в начале репетиции лучше всего замереть, чтобы ощутить непрерывное движение вокруг, которое актер может лишь продолжить. В общем, искусство оперной режиссуры в описании Роберта Уилсона сродни медитации. О “Мадам Баттерфляй” Уилсон сказал, что пытался сделать ее “в духе дзен” и надеется, что в этой постановке есть благородство.

За дирижерский пульт на премьере в Большом театре встанет итальянец Роберто Рицци Бриньоли, а партию мадам Баттерфляй исполнит румынская певица Адина Нитеску. Отличие от парижской версии будет главным образом в исполнителях. Все остальное менять излишне – даже не потому, что спектакль Уилсона после французской премьеры называли лучшей интерпретацией оперы Пуччини в ХХ в., а потому, что “форма не важна”, как объяснил нам Роберт Уилсон, которого вообще-то многие считают великим формалистом.