ГЛОБАЛИСТ: Стоп машина
Ключевой негативный импульс нефтяному сектору придал затеянный Кремлем новый структурный передел отрасли. Не случайно помимо “ЮКОСа” лидерами рецессии в нефтедобыче стали “Сибнефть” и ТНК-ВР (снижение среднесуточной добычи на 2–4% весной 2005 г. против пика 2004 г.), судьба активов которых стала предметом торга с окологосударственными компаниями. Да и “Роснефть”, увлеченная захватом “Юганскнефтегаза”, не блещет результатами: после декабря рост добычи в компании замедлился (видно, менеджменту не до этого).
Плохая новость для российской экономики: рост нефтедобычи окончательно прекратился. Хотя сравнения с аналогичным периодом прошлого года еще показывают некоторый номинальный рост добычи, начиная с сентября 2004 г. среднесуточная добыча нефти в стране, неизменно возраставшая от месяца к месяцу с декабря 2002 г. и достигшая исторической отметки в 9,4 млн баррелей в день, больше не увеличивается (в мае 2005 г. – 9,3 млн баррелей в день). Еще в начале весны прокремлевские экономисты объясняли это явление неким “сезонным спадом” (хотя для добычи нефти не характерна сезонность и в 2002–2004 гг. никакой сезонности не наблюдалось), однако после девяти месяцев стагнации в нефтедобыче ясно: это системное явление.
Было бы неверным списывать происходящее только на последствия дела “ЮКОСа”, хотя дочерние предприятия компании и были лидерами в снижении добычи (в марте 2005 г. среднесуточная добыча нефти дочерними подразделениями “ЮКОСа” и “Юганскнефтегазом” снизилась на 6–18% по сравнению с летом 2004 г.). Скорее, происходящее – системный результат политики усилившегося давления государства на нефтяной сектор. Власти запретили строительство частного нефтепровода в Мурманск, в результате чего проблема экспорта дополнительной западносибирской нефти в ближайшие 2–3 года осталась без решения (нефтепровод Тайшет – Находка здесь никак не поможет: он рассчитан в первую очередь на восточносибирскую, а также томскую нефть). В итоге каждая дополнительная тонна – это транспортные издержки минимум в 5–7 $/баррель.
Свою роль сыграло и недавнее повышение налогов: теперь каждые 96 центов из доллара экспортной выручки, заработанной сверх цены $25 за баррель, уходят в бюджет. В совокупности с высокими издержками железнодорожного экспорта нефти это приводит к тому, что увеличивать добычу на не слишком эффективных месторождениях (что вообще-то естественно при сверхвысоких мировых ценах) нет никакого смысла.
Стоит упомянуть фактор административно-прокурорского давления на компании с целью наказать их за превышение объемов добычи, предусмотренных лицензиями. Проблема так называемой хищнической добычи во многом надуманна: когда лицензии выдавались в середине 1990-х, технологии добычи намного отставали, и всего по лицензиям Россия сегодня должна добывать никак не больше 390 млн т нефти в год. Цивилизованный разговор с распоясавшимися сегодня надзорными органами пока невозможен – значит, добычу проще придерживать.
В итоге в 2005 г. годовые темпы прироста добычи нефти вряд ли превысят 1–2%, а начиная с осени мы имеем все шансы войти в зону устойчивого снижения среднесуточной добычи. Нефтянке, может быть, и не нужно так быстро расти, только вот “путиномика” так и не создала в России экономическую систему, обеспечивающую рост, не связанный с нефтедобычей. Значит, прощайте высокие темпы роста в России?