Береговой сейшн
На дневных концертах за столиками располагалась отдыхающая публика, к джазу имеющая небольшое отношение, на вечерних – вплотную к сцене прямо на земле усаживаются просвещенные фанаты, которым знакома каждая тема из репертуара кумиров. Плюс многочисленные фотографы, операторы, критики и собственно джазмены. Но вот академисты на фестивале не встречались, хотя им есть что послушать и чему поучиться у соседнего музыкантского цеха. Например, как правильно склепать музыкальный марафон.
На фестивале принято разностилье. Здесь играют разное, начиная с Гершвина, заканчивая фанком. Москвич Александр Ростоцкий представил фьюжн-проект своего “Джаз-бас театра” с темами Модеста Мусоргского и увлекательными соло гитариста Павла Чекмаковского. Знаменитый – целая эпоха в джазовом вокале – Марк Мерфи пел великого Майлза Дэйвиса. Квартет голландца Яна Аккермана добавил джаз-рокового драйва. Гитарные фокусы (ловкость рук и немного электромошенства) выделывал Энвер Измайлов.
Вторым хедлайнером (после коллектива Маркуса Миллера) фестиваля шел Dave Weckl Band. Ансамбль во главе с феерическим барабанщиком Дэйвом Вэклом играл композиции из недавнего альбома Multiplicity. Как сказал стоящий рядом со мной парень, “там их четверо, и все – великие”. И действительно, трудно решить, чье соло лучше: жесткий ритмический расчет гитариста Тома Кеннеди, воздух и пространство в голосе саксофона Гэри Мика, закрученный в диком темпе орнамент Стива Вайнгарта – вот-вот вылетит за край клавиатуры, – или сам Вэкл, с такой легкостью выстукивающий бешеную полиритмию, будто рук у него что у индийского бога Шивы.
Резко выделился иной (даже на фоне обычных стилевых перепадов) экспериментальной эстетикой совместный проект: альтернативщик с Пушкинской,10, Вячеслав Гайворонский (труба), его давний партнер Владимир Волков (контрабас), Пятрас Вишняускас (саксофон, Литва), Клаус Кугель (ударные, Германия). Бесноватый шаман, у которого в руках то ли контрабас, то ли табла, стягивает все четыре ритмические нити. Труба начинает в легкой истерике, которая передается рваным репликам сопрано-саксофона. Психоделическую эстафету подхватывает контрабас – в дуэте одни больные септимы и ноны, смычок елозит по струнам под тихое шуршание барабана. И здесь, после интеллектуальных изысков, тончайшего “и немножко нервного”, фестиваль рухнул в Маркуса Миллера. На то и фестиваль, чтобы соединять несоединимое.
Тут уже все – и дамы, и господа, не говоря о подростках – превратились в неистовых фанов и полезли на стулья, чтобы хоть что-нибудь увидеть, поскольку видеть это было необходимо: вся жесткость саунда и неумолимость ритма, все великолепие виртуозных соло дорожают втрое, если смотришь на королевскую повадку и по-звериному органичную пластику самого главаря банды.
На сем фестиваль пришвартовался, чтобы через год вновь собрать на береговой сейшн лучших музыкантов джазового сообщества. И когда все, кто три дня находился на борту, сошли нетвердыми (от избытка впечатлений) ногами на землю, стало ясно, что Петропавловский JazzQ-фестиваль – пусть и не девяти-, но уж точно шестипалубный океанский лайнер в петербургском фестивальном флоте, состоящем на сегодняшний день, увы, на добрую часть из старых шлюпок да речных катеров.