Все дело в политике
Последний раз S&P меняло оценку кредитоспособности России полгода назад, когда вслед за своими конкурентами – Moody’s и Fitch Rating включило ее в число самых надежных заемщиков. Страна получила от агентства долгосрочные рейтинги инвестиционного уровня со “стабильным” прогнозом: ВВВ- по валютным долгам и ВВВ – по рублевым. Повышение рейтинга отражает “улучшение показателей государственной задолженности и внешней ликвидности”, говорила тогда ведущий аналитик S&P Хелена Хессел. К концу 2004 г. Россия стала нетто-кредитором с внешними активами в размере 11% текущих доходов платежного баланса (годом ранее Россия была нетто-должником с долгом в 17%). С тех пор макроэкономические параметры российской экономики стали еще лучше. В мае Россия договорилась с Парижским клубом кредиторов о досрочном погашении долга и в июле провела первые платежи.
Но Standard & Poor’s это не впечатлило, и вчера агентство подтвердило оценку кредитоспособности России на прежнем уровне. Рейтинги учитывают низкий уровень госдолга и сильные позиции “в сфере внешней ликвидности”, но повышать их агентство не стало из-за “значительного политического риска, который остается ключевым ограничивающим кредитное качество фактором”, прокомментировала решение Хелена Хессел.
С момента последнего повышения рейтинга макроэкономическая ситуация “кардинально не улучшилась” и “пока формально повышать нам его не за что”, соглашается директор департамента финансовой политики Минфина Алексей Саватюгин. А вот руководителя Федеральной службы по финансовым рынкам Олега Вьюгина вердикт аналитиков расстроил. “Непонятно, что вкладывает S&P в понятие политических рисков – революцию, смену строя, массовые протесты населения? – недоумевает он. – Для оценки экономического состояния страны используется полтора десятка четких критериев – платежный баланс, валютные резервы, дефицит бюджета, инфляция, а политические риски требуют расшифровки”.
В S&P за свою оценку готовы ответить. “Непредсказуемость механизмов внедрения стратегий и действий [российских] регулирующих органов сдерживает поток внутренних и внешних прямых инвестиций, которые необходимы, чтобы поддержать экономический рост, – поясняет Хессел. – Прогресс в реструктуризации естественных монополий протекает медленно, административное бремя и воздействие коррупции высоки, судебная система недостаточно независима”. Эти проблемы увеличивают страновые риски, говорит она. А по мере того как решения Кремля все в большей степени определяются борьбой конкурирующих групп интересов, ситуация только ухудшается, добавила Хессел.
Рынок на заявления S&P не отреагировал, говорит аналитик инвестбанка “Траст” Николай Подгузов. Самые ликвидные российские еврооблигации с погашением в 2030 г. двигались вслед за американскими долгами – разрыв в доходности сохранился на уровне 1,5% годовых. Стабильный прогноз означает, что еще по меньшей мере год от S&P вряд ли стоит ожидать повышения рейтинга, считает Подгузов. За это время S&P может опередить Moody’s, не исключает эксперт, тем более что российский рейтинг по шкале этого агентства – Ваа3 – находится на позитивном прогнозе с октября 2004 г. На конкурентов Standard & Poor’s надеется и Вьюгин. “Я допускаю, что два других агентства повысят рейтинг, опираясь на стандартные параметры”, – подчеркивает он. А Саватюгин уверен в том, что до 2008 г. Россию переоценят все агентства. “Ведь сокращение долга, подавление инфляции и выход на удвоение ВВП неминуемы”, – настаивает он. Вице-президент, главный аналитик по России Moody’s Джонатан Шиффер не стал комментировать планы агентства в отношении российского рейтинга. Но “позитивный” прогноз означает, что рейтинг имеет потенциал роста, напомнил он. “Мы считаем, что бюджетные показатели станут еще лучше, а инфляция снизится”, – подчеркнул Шиффер.