Чайковский съездил в Баден-Баден
Фестиваль музыки Чайковского включал пять оперных вечеров и два симфонических. Наряду с популярными “Евгением Онегиным” и “Пиковой дамой”, исполненными дважды, театр представил и совершенно неизвестную на Западе “Чародейку”, которую большинство услышало впервые. В симфонических концертах прозвучали Четвертая, Пятая и Шестая симфонии, а также музыка из “Щелкунчика”.
Хотя постановка “Пиковой дамы” режиссера Александра Галибина и сценографа Александра Орлова была уже известна (несколько лет назад ее привозили в Баден-Баден), а “Евгений Онегин”, поставленный западными режиссерами Моше Ляйзером и Патрисом Корье, предстал здесь впервые, оба спектакля воспринимались очень свежо. Условность декоративного решения, отказ от многих деталей, прописанных в либретто (в “Онегине” нет даже петербургского бала, все действие происходит у парадного подъезда), пошла постановке Ляйзера и Корье на пользу, заставив публику неотрывно слушать музыку, не отвлекаясь на детали.
В “Чародейке”, также сделанной западными постановщиками и, видимо, в расчете на западного зрителя-слушателя (режиссер Дэвид Паунтни, художник Роберт Иннес-Хопкинс, премьера в Лиссабоне в 2003 г.), действие запутанной драмы с любовью, ревностью, местью и убийством перенесено из XV в XIX век, из нижегородской глубинки куда-то в столицу предреволюционной России. Конфликт подан прямолинейно, в том числе цветом: столкновение погибающей белой дворянской идиллии и красного загула в борделе западного толка с господами во фраках (чего стоит красный диван, на котором с потолка спускается Кума, поющая свою арию “Гляну с Нижнего”!). Но все это не помешало западным слушателям оценить и красоту неизвестной для них партитуры Чайковского, и эффектность ее исполнения.
Безусловной звездой баден-баденских гастролей стал тенор Владимир Галузин (Герман в “Пиковой даме”), которому публика два вечера устраивала долгую овацию. Большой и заслуженный успех выпал на долю еще одного тенора – Евгения Акимова, спевшего партию Ленского. Наверняка запомнились зрителям и хрупкие “пушкинские девушки”: Ольга Гурякова (Лиза на первом спектакле “Пиковой дамы”) и Елена Ласовская (Татьяна на втором спектакле “Евгения Онегина”).
Разумеется, как одно из главных действующих лиц воспринимался оркестр. Гергиев-дирижер и в операх, и в симфониях творил свой музыкальный театр в свободном полете темпов: замедляя многие эпизоды, позволяя вслушаться в интонацию, “распеться” солистам. Другие эпизоды могли развиваться стремительно, атакующе или, напротив, романтично плыть в размытых ритмических рамках.
Немецкая критика была восторженной и патетичной, с заголовками вроде “Любовь делает невозможное возможным” и повторяющимися из рецензии в рецензию параллелями между Чайковским и Вагнером. Последние объяснялись отчасти тем, что полтора года назад Мариинка приезжала в Баден-Баден именно с вагнеровским “Кольцом”. Но более весомым поводом для сравнений стал все же дирижерский стиль – музыка обоих композиторов-романтиков была прочитана Гергиевым подчеркнуто эмоционально, и руководитель Мариинки в очередной раз оказался для публики и прессы главной звездой всей программы.