Александр Бабаков, председатель президиума партии “Родина”
Об Александре Бабакове, потенциальном вице-спикере Госдумы, общественность впервые узнала перед парламентскими выборами 2003 г., когда он оказался в предвыборном списке избирательного блока “Родина”. Хотя сам Бабаков говорит, что очень увлекался работой в университете, он много занимался бизнесом, активно участвуя на протяжении 1990-х в приватизационных сделках в бывших союзных республиках – на Украине и в Прибалтике. Правда, свою былую деловую активность председатель президиума партии “Родина” описывает скромными красками и говорит, что теперь совсем отошел от дел.
Начав с торговли украинской кожей в России, Бабаков никогда не терял интереса к Украине и даже постоял на Майдане в оранжевом шарфике вместе со своим соратником Дмитрием Рогозиным. Однако он отрицает партнерство с украинскими бизнесменами Григорием Суркисом и экс-председателем администрации украинского президента Виктором Медведчуком в управлении украинскими энергокомпаниями. Бизнес-активность кандидата экономических наук заставила политологов видеть в нем едва ли не главного спонсора партии “Родина”, в которой он возглавляет президиум и исполнительный комитет, но сам депутат смеется над подобными теориями. О своих интересах на Украине, количестве имеющихся у него гражданств, футбольном знакомстве с Романом Абрамовичем и партийной работе Александр Бабаков согласился рассказать в интервью “Ведомостям”.
“Сфера услуг не обошла меня”
– Александр Михайлович, о вашем прошлом как о человеке из бизнеса известно немногое. Почему?
– Может быть, того, что известно, достаточно? Вся моя профессиональная деятельность была сосредоточена в Московском университете на кафедре политэкономии. Сначала я преподавал на разных курсах, это было в конце 80-х. Непосредственно свой бизнес начал с Вознесенского завода по производству и выделке кож (ЗАО “Возко” в Николаевской области на Украине). Этот завод если и не был монополистом, то делил рынок с небольшим числом компаний. Сначала я представлял его интересы в России, а потом создал здесь предприятие по реализации кожевенной продукции и стал его совладельцем.
В начале 1990-х на Украине возникла компания “Промсвязь” по производству товаров на рынке коммуникаций – как металлических конструкций, так и электроники: компьютерных программ, телефонных карт. Она поставляла 90% продукции “Укртелекому”. Я был членом совета директоров компании до избрания депутатом Госдумы [в 2003 г].
Сфера услуг также не обошла меня. Однажды заинтересовался гостиничным и туристическим бизнесом. Курировал и поставки российских нефтепродуктов на Украину. В общем, занимался многопрофильным бизнесом.
– Сколько времени потребовалось на раскрутку и приобретение собственного капитала для вложений?
– К 1994 г. примерно за шесть лет работы мы с украинскими коллегами по бизнесу сумели увеличить свой оборотный капитал так, чтобы начать вкладывать деньги в серьезное производство.
– Ваши оппоненты по бизнесу, в частности мэр латвийского города Вентспилса Айвар Лебергс, упоминали о наличии у вас израильского гражданства. Оно у вас есть? И сколько их у вас всего?
– Это быстро проверяется по запросу в соответствующие структуры. Предвижу на этот счет еще спекуляции, но надеюсь их с вашей помощью прекратить.
– То есть вы были гражданином Израиля и затем от него отказались?
– На сегодняшний день у меня одно гражданство – Российской Федерации.
– Ваши оппоненты рассказывали, что вы имели отношение к приватизации латвийского Сбербанка. В каком качестве и в каких целях?
– Я имел определенное отношение к переговорам по этому вопросу. Знаю, что меня считали одним из акционеров, но в действительности я им не являюсь. Я представлял голландскую MacAsyng Holding BV, партнера по другим совместным проектам. Поэтому временно был привлечен к переговорному процессу.
Абрамович и футбольная поляна
– Вы знакомы с Романом Абрамовичем?
– Да, встречался с ним на футбольных матчах.
– Помимо спонсорского договора какое участие принимает “Сибнефть” в жизни футбольного клуба ЦСКА?
– Никакого. Если у кого-нибудь есть сомнения, то было несколько проверок Счетной палаты, которые это подтвердили.
– Вы пришли в футбол через Темпбанк?
– Нет, я бы не сказал, что банк имеет какое-то специальное отношение к клубу. В клуб пригласили моего очень хорошего знакомого, который позвал и меня.
– Президента ЦСКА Евгения Гинера?
– Да.
– Чем сейчас занимаетесь в клубе? С Гинером спорите?
– Я входил в совет директоров клуба. Решал все вопросы, которые не связаны с текущим управлением, текущим расходованием средств. Больше занимался их поиском. По игрокам скорее спорим, кто как должен сыграть, но Евгений – профессионал в этом деле. Он детально занимается жизнью клуба.
– Насколько клуб убыточен?
– Можно говорить о прибыльности, если будет реализована наша идея со стадионом. На Песчаной [улице] есть поляна, но собственного стадиона для постоянных тренировок у клуба нет. Основная прибыль идет от продажи билетов, лицензии на телетрансляцию матчей и сделок с игроками. Но это, конечно, не окупает затраты на деятельность футбольной команды.
– Какова структура собственников ФК ЦСКА?
– Она не изменилась: у Bluecastle – 51%, у Минобороны – 24,9%, остальные – у “АВО-капитала”.
– Вы являетесь аффилированным лицом “АВО-капитала”? Кто стоит за этой компанией? “Еврофинанс”?
– Нет. Голландская компания Bluecastle. “Еврофинанс” на каком-то этапе был среди акционеров клуба.
“Я не совершил ничего незаконного в жизни”
– Зачем вам статус депутата Госдумы? Вам нужен был иммунитет от судебных преследований?
– Нет, я не совершил ничего незаконного в жизни, чтобы нуждаться в нем.
– Он помогает в бизнесе?
– Нет, бизнесом я сейчас заниматься не могу. Меняется образ жизни, и потом, мой приход в политику связан с тем, что мне небезразлично все то, что происходит в стране.
– Вы являетесь председателем президиума партии “Родина” и человеком, через которого проходят все финансовые потоки в партии. Как осуществляется финансирование? Многие – как в “Родине”, так и ваши партийные оппоненты – убеждены, что из ваших средств.
– Основную нагрузку по поддержке нашей партии взял на себя региональный средний бизнес. Мы не торгуем местами в партии – этого не было ни в 2003 г., нет и сейчас. Это вообще самое печальное, что может постигнуть политическую структуру. Но некоторые случайные люди – конечно же, не разделяющие идеи партии – хотели бы, чтобы дело обстояло именно так: войти в партию, затем в предвыборный список и прокатиться во власть. К счастью, многие представители российского бизнеса и в регионах, и в центре еще инвестируют в политику, в том числе и в оппозицию, наравне с культурой и спортом.
“Есть негласная позиция некоторых граждан в администрации”
– Как тесно идет взаимодействие с российским бизнесом?
– С одной стороны, тяжело: есть люди, которые симпатизировали и до сих пор симпатизируют идеям нашей партии и хотели бы нам помогать, но не могут этого делать в силу существования негласной позиции некоторых граждан в администрации [президента], которые препятствуют такой поддержке “Родины”. Наверно, боятся, что в стране не хватит денег на поддержку партии власти.
– Откуда тогда деньги в партии?
– Мы получаем много положительных откликов на нашу гражданскую позицию от среднего и мелкого бизнеса. Все они устали от произвола олигархии. Не хочу сказать, что они именно несут деньги, но работу приветствуют.
– Ну все-таки доля этих людей невелика и не может в полной мере погасить затраты на работу большого аппарата партии. Многие склонны считать, что львиная доля инвестируемых средств – ваши. Работавшие с вами в регионах пиарщики говорят, что вы тратите по всем региональным отделениям до $500 000 в месяц.
– Серьезно?! Полмиллиона? Но, во-первых, это не мои деньги. Я участвую в процессе, но не вкладываю свои средства и не являюсь тем единственным спонсором, о котором почему-то привыкли говорить. Это было бы неправильно и некорректно. Во-вторых, есть бухгалтерская отчетность, которую мы регулярно предоставляем в Центризбирком. По-моему, там цифры намного меньше приводимых вами. Я действительно считаю (неважно, касается это бизнеса или партийной работы), что надо всегда стремиться к прозрачности в отчетности и ведении финансовых дел. Тогда и будет понятно, кто уважает закон, а кто коррупционер.
“Не собственность, а аренда”
– На недавнем внеочередном съезде партии “Родина” вы были автором экономического доклада, в котором призвали бороться с сырьевой олигархией. Как это соответствует вашему бизнес-прошлому, ведь вы сами не скрываете, что занимались экспортом нефтепродуктов?
– Прямо соответствует. Важно понимать: мы не призываем бороться с самим сырьевым рынком или устраивать революцию. Но мы не согласны с методами ведения бизнеса. Дело не в персоналиях – надо менять сознание бизнеса. Недопустимо употреблять выражение “Я владею месторождениями”. Владеть можно железом, технологиями, которые помогают добывать природное сырье в определенный период времени. Поэтому мы как можно скорее должны вернуться к концессиям, другим формам аренды, а менеджменту крупных нефтяных компаний за эксплуатацию прибыль должна возвращаться в размере 10–15–20%. То, что люди когда-то выгодно купили права на какое-то месторождение, еще не повод считать, что это их собственность. Я почему-то уверен, что все олигархи внутренне готовы перейти на нормальные отношения с государством.
– Разве после “показательного” дела “ЮКОСа” не у всех олигархов хорошие отношения с государством?
– Не с государством, а с отдельными его представителями. Но это уже отдельный философский вопрос: что есть государство и что мы под ним подразумеваем на самом деле? Сегодня с точки зрения экономической теории государство у нас уходит из всех отраслей экономики.
– Вас называют одним из участников передела энергетического рынка Украины и партнером Григория Суркиса и Виктора Медведчука, которые состоят в конфликте с российским бизнесменом Константином Григоришиным. Вы с последним знакомы лично?
– Я хотел бы пояснить. Когда говорят о нашем со словацкими партнерами из VS Energy интересе на Украине, то речь идет о транспорте и сбыте электроэнергетики. Есть одна группа, куда входил Григоришин. Его партнером был Григорий Суркис. В 2001 г. у них произошел конфликт, который повлек за собой еще не законченный на сей день передел активов. Я имел отношение к другой группе компаний, представлял группу инвесторов во главе со словацкой государственной компанией “Восточные словацкие сети” (Vуchodo-slovenska energetika), которая, кстати, затем вышла из доли. С ними не связаны никакие вопросы передела.
– До избрания депутатом долями в энергетических компаниях владели? Вас называют одним из владельцев “Херсоноблэнерго”, “Севастопольоблэнерго”, “Кировоградэнерго”, “Житомироблэнерго”.
– Нет, не владел.
– Чьей заинтересованностью можно объяснить слухи о том, что вы станете заместителем председателя правления РАО Анатолия Чубайса?
– Не знаю. Видел в Интернете. Меня в Думе уже поздравлять начали, но откуда ползет слух – не знаю. Мы не знакомы с Анатолием Борисовичем лично, и у меня нет каких-то к нему личных претензий. Если бы мы где-то дискутировали, я, может, понимал бы то, о чем он недоговаривает, а он, наверное, догадался бы, что я знаю об отрасли не понаслышке.
– Вместе с Дмитрием Рогозиным вы оказались на Майдане во время оранжевой революции в декабре 2004 г. Зачем вы надели оранжевый шарф?
– Люди, которых мы знаем и с которыми сотрудничали, были по обе стороны Майдана. Тогда в шарфиках были все. Я тоже надел во время объявления результатов повторных выборов. Но это не значит, что я принял какую-то сторону. Я сегодня встречаюсь с людьми по обе стороны. Наше участие в революции на Украине было легким, я бы сказал. Мы с Дмитрием Олеговичем [Рогозиным] были там, кстати, как официальные наблюдатели от Госдумы. Мы посещали избирательные участки, штабы обоих кандидатов и, конечно, захотели увидеть то, что видели до сих пор только по телевидению, – десятки тысяч киевлян в ожидании объявления результатов выборов. Безусловно, это неповторимое зрелище. Рогозин по возвращении в Москву подробно, в деталях информировал Путина о наших контактах и впечатлениях. Поэтому я не понимаю, откуда такой ажиотаж по поводу нашей поездки. Да я и не мог принять какую-то сторону. Залог успеха в бизнесе – это умение сохранять объективность.
– Вы знаете что-нибудь о списке предприятий на деприватизацию, якобы составленном украинским правительством?
– Насколько я понимаю, никакого списка нет, но есть уверенность, что правила приватизации отдельных предприятий должны быть пересмотрены. Но и по тем, где есть судебные решения, ничего еще не изъято. В отличие от ситуации в России на Украине больше не будет приватизации за бесценок. Заявленная борьба с коррупцией привела к некой тенденции – и чиновники, и бизнес стали бояться.
“Марат познакомил меня с Глазьевым”
– Вы давно знаете Дмитрия Рогозина, семьями дружите?
– Это тот случай, когда не сроки, а качество отношений их определяет. Мы познакомились с Дмитрием Олеговичем накануне избирательной кампании 2003 г.
– Кто привел вас в блок?
– Мы достаточно долго до выборов общались с Маратом Гельманом по разным делам, поскольку он довольно интересный человек и профессионал в своем деле.
– Вы имеете в виду его “галерейную” или политтехнологическую сферу деятельности?
– Я не очень хорошо знаю его по организации галерей. Скорее он очень творческий человек. Он очень много сделал в политической жизни страны. Могу о нем сказать только добрые слова. Марат познакомил меня с Глазьевым, а Глазьев – с Рогозиным.
– Последний скандал, потрясший фракцию, связан с выходом из вашей фракции Сергея Бабурина и его сторонников. В блок “Родина” Бабурина тоже позвал Глазьев. Можно ли было предотвратить конфликты?
– Позвал Бабурина действительно Глазьев. Дело в том, что накануне регистрации блока на тот момент у нас не было уверенности, что нам удастся создать избирательное объединение на основе двух партий – “Социалистической единой партии России – Духовное наследие” и Партии российских регионов (ПРР), позже переименованной в партию “Родина”, и соблюсти все юридические формальности. В последний момент выбор пал на Бабурина и его партию [“Народная воля”]. Тогда нам казалось, что ему можно верить.
– В 2004 г. Глазьев был смещен с поста председателя и исключен из ПРР, сопредседетелем которой являлся вместе с Рогозиным. Сегодня Глазьев приглашен вновь совместно руководить фракцией. Вы какую позицию занимали и занимаете в этом конфликте?
– Я был и остаюсь между Глазьевым и Рогозиным не последним человеком, кто старается не сглаживать, но решать возникающие конфликты. Ведь они всегда имеют свой контекст. И мы должны их рассматривать не сами по себе, но в контексте обстоятельств.
“Президента надо поддерживать всегда”
– “Родина” поддерживает президента?
– Президента надо поддерживать всегда, на то он и президент, его избрал народ. Мы критикуем власть исходя из того, что может сделать Госдума. Парламент, особенно сегодня, не может отправить президента в отставку, просто невозможно это. Но мы можем критиковать курс правительства – и делаем это предельно жестко.
Природа прошлого конфликта Глазьева и Рогозина такова. После выборов не до конца был ясен статус “Родины” – сохранится блок в новом виде или преобразуется в единую партию. Мы прошли в Думу, была эйфория и большие ожидания. Однако новая ситуация нами до конца не была проанализирована. Кандидата в президенты мы решили не выдвигать. Выдвинуть реального человека – Глазьева или Рогозина – не для того, чтобы просто обозначиться, а чтобы драться всерьез, – мы не могли, партия не могла в тот момент себе это позволить. Глазьев же принял самостоятельное решение, которое пошло вразрез с нашим.
– Выдвижение Геращенко было как-то согласовано с администрацией президента?
– Судя по результатам [президентских] выборов 2004 г., могу предположить, что администрация не сильно боялась выдвижения Глазьева. Что касается выдвижения Геращенко, то мы пыталась доказать, что не только блок в целом, но и участвующие в нем партии преодолели 5%-ный барьер на думских выборах и обладают равными с другими парламентскими партиями правами. Однако нам в этом отказали. Если бы этот вопрос был согласован с Кремлем, Геращенко принял бы самое активное участие в президентской кампании. Что касается конфликта Рогозина с Глазьевым, то он исчерпан. Они партнеры и будут решать уже другие задачи.
– Вы уже приступили к работе вице-спикера?
– Нет, это решение фракции – выдвинуть меня на избрание зампредом Госдумы. Но Дума у нас сложная, и решение палаты пока нет.