Спасатель AIG

Попутно он расспрашивает финдиректора лизингового подразделения Алана Ланда, какие самолеты есть у AIG и зачем компании нужны новые. Ланд объясняет Салливану, чем отличаются новые модели Airbus от Boeing. По завершении инструктажа Салливан одобряет покупку 20 новых Boeing 787 на сумму более $2 млрд.

Это далеко не единственный тренинг, который в последнее время пришлось пройти 50-летнему Салливану, внезапно получившему пост CEO в гигантской компании. Ему пришлось принимать бразды правления в чрезвычайных обстоятельствах – после вынужденной отставки своего предшественника Мориса Гринберга, который был президентом AIG почти 40 лет.

Гринберг был авторитарным руководителем. Многие решения он принимал сам, без обсуждения. Между тем AIG – это компания с доходом $98 млрд и очень разветвленной структурой бизнеса. С некоторыми ее сегментами Салливан был совершенно незнаком, хотя и занимал в последнее время должность содиректора по операционной деятельности.

Он занял свой пост в марте, когда из-за скандала с бухгалтерской отчетностью компания оказалась в кризисе. Так что кроме необходимости быстро входить в суть дел Салливан был вынужден еще в срочном порядке собирать новую команду менеджеров, чтобы успокоить регуляторов. А прошлое пришлось просто забыть – юристы и регуляторы запретили Салливану общаться с Гринбергом.

Сам Салливан многим обязан своему бывшему боссу как в профессии, так и в личной жизни. “Я работал с Гринбергом с тех пор, как мне исполнилось 17. Всему, что я знаю, я научился у него”, – заявил он совету директоров после назначения на пост президента.

И все же он старается не подражать учителю. Если Гринберг отдавал приказы, не покидая кабинета, то Салливан советуется с менеджерами, причем сам заходит к ним. Гринберг настаивал, чтобы сотрудники приходили на работу в строгих костюмах, Салливан разрешил по пятницам свободный стиль. Наконец, Гринберг сопротивлялся вмешательству регуляторов, а Салливан не устает повторять прокурору штата Нью-Йорк Элиоту Спитцеру: “Мы все понимаем. Мы меняемся”.

Салливан родился в Лондоне, в Ист-Энде. Вместо того чтобы поступить в колледж, в 17 лет он стал работать клерком в лондонском офисе AIG. Отправляя телексы сотрудников, он читал сообщения и выучил кое-что о страховании рисков. С этими небольшими знаниями он начал быстрый рост по служебной лестнице и вскоре стал руководителем всего европейского бизнеса AIG. Тогда же его заприметил Гринберг: в 1996 г. он перевел Салливана в главный офис компании в Нью-Йорке и назначил руководителем подразделения AIG по страхованию за рубежом.

Гринберг хотел видеть своим преемником одного из сыновей, но, когда стало ясно, что это не удастся, в 2002 г. соседний с президентским кабинет занял Салливан, получивший должность содиректора по операционной деятельности. Несмотря на то что Гринбергу этой весной исполнилось 80 лет, он почти не заботился о подготовке преемника.

В феврале AIG сообщила, что регуляторы начали расследование ее сделок по страхованию и нарушений в ее бухотчетности. Акции компании после этого резко упали. Когда совету директоров стало известно, что Гринберг не хочет сотрудничать с регуляторами, стал обсуждаться вопрос о преемнике, и в итоге Гринбергу пришлось уйти и с поста президента, и с поста председателя совета директоров AIG. После своего назначения Салливан собрал топ-менеджеров, большинство из которых работали при Гринберге так же долго, как и он сам. “Надо научиться разделять эмоции и бизнес, – сказал он, – и надо оставаться сосредоточенными [на бизнесе]”.

Между тем продажи компании снижались, ее акции упали до двухлетнего минимума. Тогда Салливан, посовещавшись с председателем совета директоров Фрэнком Зарбом, решили, что пора нанести регуляторам личный визит, тем более что они еще не забыли Гринберга, который сопротивлялся расследованию. “Регуляторам надо понять, кто ты есть, – сказал ему Зарб, – и увидеть, что разница между тобою и Гринбергом огромна”.

Встреча со Спитцером и регуляторами началась с шуток. Салливан, имеющий ирландские корни, спросил Спитцера, который незадолго до того был в Ирландии: “Вы ездили навестить клан О’Спитцеров?” Но скоро президент AIG перешел на серьезный тон. “Вот я. Вам больше не нужно вызвать AIG официально, – сказал он, – просто позвоните мне, и я вам лично отвечу”.

После этого появилось заявление Спитцера, в котором говорилось, что “новый менеджмент” страховой компании сотрудничает с регуляторами, поэтому “достижение соглашения по гражданскому иску вполне реально”. Акции AIG после этого выросли почти на 5%.

Немало сил Салливан потратил на наведение порядка в бухгалтерской отчетности. Он часто приходил в комнату, в которой группа финансистов за огромным столом проверяла годовой отчет компании, публикацию которого AIG трижды откладывала. В этом виновата была и кадровая чехарда: ушел в отставку финдиректор Говард Смит, который отказывался сотрудничать с регуляторами. Некоторые менеджеры вспоминают, что Салливан призывал их не подслащать то, что выявится в отчетности.

Когда AIG в конце мая опубликовала отчет (пересмотрев показатели, компания понизила собственный капитал на $2,6 млрд), возник новый повод для беспокойства – предстоящая телеконференция с аналитиками.

Все задавались вопросом, по силам ли будут Салливану ответы аналитикам, если он никогда вплотную не занимался бухгалтерскими вопросами. И тогда было решено устроить репетицию. На протяжении 2 часов Салливан отвечал примерно на 50 вопросов, которые потенциально могли быть заданы.

“Вы считаете, что реально достичь 15%-ного роста прибыли?” – спросил Крис Уайнанс, бывший аналитик, а теперь вице-президент компании по связям с общественностью. “Мы не даем рекомендаций на этот счет”, – ответил Салливан.

Такой ответ он часто слышал от Гринберга. Но именно поэтому теперь это не годилось. После долгих споров был выбран вариант, который Салливан старательно зазубрил: “Мы по-прежнему видим своей целью достижение результатов выше среднего уровня”.

На настоящей конференции Салливан отвечал на вопросы без запинки, и, когда она завершилась, менеджеры аплодировали ему. А в обзоре Lehman Brothers говорилось, что новый глава AIG “сумел показать себя с лучшей стороны на телеконференции”. (WSJ, 21.07.2005, Татьяна Бочкарева)