Операция “Ы”
Два сатирических сборника – “Как Путин стал президентом США” и только что напечатанные басни “В мире животиков” – ознаменовали новое направление в деятельности петербургского издательства “Ред Фиш” – кассовую серию “Шутиха”. А выпущенный несколько месяцев назад “Вагриусом” (нешуточным по нынешним временам тиражом в 7000 экземпляров) роман “Эвакуатор” был номинирован сразу на две литературные премии – “Национальный бестселлер” и русский “Букер”. На подходе биография Бориса Пастернака, которую Быков как будто бы закончил для популярной серии “ЖЗЛ” и которой, хотя бы в силу значимости героя, также вряд ли удастся остаться незамеченной.
Работоспособность литератора поражает. Даже принимая во внимание тот факт, что во всех уже увидевших свет трудах ему помогала супруга и муза Ирина Лукьянова. В одной из “шутих” она прямо значится соавтором, во второй упомянута в предисловии как помощница в сочинении, а “Эвакуатор” открывается предельно домашним посвящением: “Ирке”.
Специфика функционирования этой творческой лаборатории, казалось бы, не должна особо занимать рецензента. В самом деле, что за важность, какая форма имени стоит в посвящении и каков вклад жены в творчество мужа?
Есть данность конкретных томиков, которые продавцы книжных магазинов норовят выложить на наиболее выигрышные места в торговых залах. Есть разящее жало “новых русских сказок”, в которых авторы не щадят никого из сколько-нибудь значимых фигур российского общественно-политического олимпа рубежа тысячелетий. Есть горький смех создателей “альтернативной зоологии”: “В мире животиков”, окружающем нас буйно-фантазийным нагромождением енотов-потаскунов, зверей-вонюкл и рыб-интеллигентов, этот очищающий смех, ведущий свою родословную от Эзопа и Крылова, представляется единственно возможным средством защиты, способностью сохранить здравый рассудок и живость восприятия тяжелой действительности. Есть, наконец, величественное (по крайней мере, на уровне замысла) романное сооружение, стремящееся объединить в себе и пугающую антиутопию, и диагноз-приговор современному обществу, и love story, и лирический дневник поэта, которому выпал жребий посетить сей мир в его минуты роковые.
Кроме того, все три произведения объединяет нестандартность мысли, явный стилизаторский талант, действительное, а не натужное остроумие (в котором, впрочем, порой отказывает внутренний тормоз).
Но есть еще и нечто трудноуловимое, что решительно не позволяет поставить “Эвакуатора” или “В мире животиков” на полку “большой литературы”, несмотря на все тиражи, номинации и маркетинговые старания магазинов.
Дело, возможно, как раз в том, что и невеселый басенный зоопарк, и с огоньком высеченный сонм политических деятелей как левого, так и правого толка, и даже местами пронзительный миф об эвакуаторе, способном в одночасье вырвать вас у силы притяжения Земли и перенести в счастливое созвездие Козерога, погружены в какую-то всепоглощающую домашне-семейную стихию.
Раньше подобные сочинения – торопливые, сырые, толком не обработанные, купающиеся в однажды найденных и затем растиражированных приемах, с обилием подмигиваний для своих – помещали в домашних журналах, в лучшем случае – издавали весьма ограниченным числом экземпляров для узкого круга друзей и сочувствующих. Потом, в связи с появлением и развитием Интернета (где, кстати сказать, и получили широкое хождение “новые русские сказки”), такие опусы стали претендовать на большее. Отныне их не почитают зазорным печатать весьма уважаемые и уважающие себя издательские дома. И в самом деле – чего там долго корпеть над редактурой, когда хлесткость и напор вкупе с безусловными литературными умениями налицо. Да и видная во всех отношениях общественная физиономия писателя способна постоять сама за себя.
Жалко. Ведь тот же самый “Эвакуатор” при должной отделке вполне мог бы претендовать на статус книги, уловившей и осмыслившей аромат и голос времени.
Но, кажется, у Быкова нет ни времени, ни сил для нюансов и мучительной работы над словом. К тому же у него все заранее расчислено: в “Эвакуаторе” уже на 11-й странице четко разъясняется, что на прекрасной альфа центавре “во всех словах с позитивной модальностью присутствует “ы”.
Это, конечно, весьма симпатично, но как-то нескромно, БЫков.