Сожри его, если сможешь
“Землю мертвых” уважил в этом году кинофестиваль № 1 – Каннский: на специальном полуночном сеансе в главном зале “Люмьер” показали 20-минутную нарезку из фильма. Джордж А. Ромеро уважения заслуживает: именно он изобрел жанр фильмов про зомби, сняв – всего-то в недалеком 1968-м – “Ночь живых мертвецов”.
Затем последовали “Расцвет мертвецов” и “День мертвецов” – последний вышел в 1985-м, после чего Ромеро на 20 лет отошел от любимого жанра. Но именно дебютная “Ночь живых мертвецов”, к ужасу упомянутых сторонников классических вкусов (если они, конечно, читают рецензии на такие фильмы и эту в данный момент), считается лентой, поворотной для истории кино. По крайней мере, в Америке. “Ночь живых мертвецов” наряду с “Беспечным ездоком” Денниса Хоппера, “Головой-ластиком” Дэвида Линча и некоторыми другими фильмами изменила пристрастия публики, заставив широкую аудиторию смотреть кино, прежде считавшееся маргинальным.
За годы, пока Ромеро игнорировал своих любимых каннибалов-трупаков, жанр продолжал развиваться. Например, пару лет назад появился невероятный триллер “28 дней спустя” – от автора “Трейнспоттинга”, “Пляжа” и только что вышедших у нас на видео “Миллионов” Денни Бойла (вот, кстати, режиссер экстра-класса, в которого продвинутая публика никак по-настоящему не поверит). Этот фильм про эпидемию зомби в Англии потрясал уже тем, что все выглядело сверхправдиво – словно живой репортаж CNN. И выносил при этом суровый приговор человечеству: живые люди выглядели в нем существами гораздо более опасными и безумными, чем зомби.
Ромеро традиционно снял более театрализованную картину, достойную “Оскара” за одно только искусство гримера: для фильма придумали полторы сотни не похожих один на другого отвратительных мертвяков. Но и более социально-сатирическую. В каждом фильме Ромеро зомби – метафора конкретных социально-политических проблем. На сей раз тоже было заранее ясно, что по форме фильм, как всегда у Ромеро, окажется кровавым и не для всех приятным. Мертвые будут пожирать живых, а живые – палить зомби в голову: миф о том, что убить зомби можно, лишь убив его мозг, распространился в фильмах ужасов тоже исключительно благодаря Ромеро. И что режиссер вложит в него некое новое социополитическое содержание.
Так и есть. Мир “Земли мертвых” – это современный мир в условиях непрерывных терактов. Который пытается жить так, будто все нормально, ничего особенного не происходит, тебя лично это не касается. Живые люди существуют в “Земле мертвых” фактически в условиях концлагеря. Принадлежащий им кусок города защищен от остальных земель преградами в виде реки, колючей проволоки под током и блокпостов с автоматчиками. Они охраняют людей от зомби, которым принадлежит все вокруг, но и не дают выйти наружу, хотя куда выходить? Но люди при этом ведут себя так, словно такая ситуация приемлема: есть богачи и хозяева города, а есть дно. Идет борьба за власть. Люди подличают, подсиживают друг друга, делают карьеры, воруют. Тезис “хлеба и зрелищ”, давно придуманный для укрощения народа, привел к появлению свежих развлечений: наказанного за проступок запихивают в клетку к паре зомби и делают ставки, кто кого схарчит.
При этом люди искренне уверены, что можно сколь угодно долго выдерживать осаду, и закрывают глаза на очевидное: что армия тупых зомби постепенно обретает способность к самоорганизованности и саморазвитию. И, надо полагать, когда-нибудь найдет способ ворваться в город.
Если спроецировать тезисы Ромеро на современную социополитическую ситуацию, то его фильм можно признать и реакционным. Дескать, надо радикально мочить этих зомби (читай: террористические государства и зомбированных фанатиков-смертников – вот уж кого точно переубедишь только пулей в голову). Но ястребом Ромеро как-то не назовешь. Да и не может быть ястребом человек, который в свои 65, основательно поседев, носит прическу-хвост. Во-первых, судя по фильму, Ромеро больше всего не любит циничных буржуев, а из своих персонажей – хозяина города по фамилии Кауфман, которого играет Деннис Хоппер. Во-вторых, несмотря на то, что ситуация к концу фильма не то чтобы проясняется, Ромеро анархически одобряет поступок основных героев – уехать на суперброневике, который вообще-то главная огневая мощь людей, на север, в Канаду, где, по фильму, вообще никакой жизни нет – подальше от всего этого на букву “д”. Наконец, он симпатизирует попыткам зомби социализироваться и, таким образом, слегка очеловечиться. В финале один из героев останавливает руку девушки, уже готовой долбануть по зомби ракетами. Дескать, не видишь, что ли? Они ведь просто ищут себе место. Как и все люди.
За кадром, правда, остается вопрос, чем эти трупаки-каннибалы, найдя себе место “как люди”, будут питаться?