Состояние молодости
Фотоальбом “Рожденные в СССР” сделан по добротному западному стандарту (издатель Леонид Гусев). Удобный формат, спокойный дизайн, оптимальный объем – без малого 200 снимков, так что и общий сюжет складывается, и каждую фотографию видно. На обложке – подбор лестных высказываний об авторе, в том числе из The Washington Post и Le Monde. В конце книги выборочный (полный занял бы слишком много места) список выставок и перечень коллекций, где находятся работы Мухина. Отличный перечень – здесь и Третьяковская галерея, и нью-йоркский музей современного искусства MOMA, и французский фонд FNAC, и Московский дом фотографии, выведший Мухина на международную фотосцену. Получается, что у рожденного в СССР фотографа сложилась отличная профессиональная биография, совсем не советская.
Правильные книги фотографов должны включать исследование об авторе. В “Рожденных в СССР” их два. Самый интеллектуальный наш арт-критик Екатерина Деготь вписала работы Мухина в контекст переходного периода страны из социализма к капитализму, периода очень симпатичного, по ее мнению. Американский исследователь Стив Йейтс посчитал Мухина постмодернистом, развивающим традиции советской модернистской фотографии.
Можно было бы написать третью статью – о том, что обстоятельства места и времени на большинстве мухинских снимков не так важны, как само стояние молодости, в котором пребывают их герои – выпускники школ, матросы, панки, нацболы, трансвеститы, клерки, горожане и деревенские. Они счастливы слиться с толпой своих, чтобы не чувствовать одиночества. Они целуются и обнимаются, но очень неловко, еще не справляясь с собственной сексуальностью. Они хотят обратить на себя внимание немыслимыми прическами и свастиками на рукаве и очень хотят, чтобы их оставили в покое, когда они курят травку. Они никуда не стремятся, но они не потерянны – а просто пребывают в своем состоянии молодости, пограничном между неразумным детством и сознательной зрелостью. И они очень симпатичны.
Для обложки книги выбрана фотография сидящего на пустынном пляже парня с чемоданом, смотрящего на парусник в море, – универсальная метафора юношеского вступления в жизнь, когда все впереди, в основном – проблемы. Мухин говорит, что выбрал этот снимок за актуальность – все обсуждали яхту Березовского, и вот этот парень смотрит на богатую яхту – она там, в море, а он здесь, на берегу. Получаются “Алые паруса” наоборот? Но фотографии Мухина настолько не литературны, что трактовать их можно как угодно.
– Игорь, на лучших ваших фотографиях несколько планов, вот и в книге поминают классика Картье-Брессона…
– Только раз. Это где говорится про то, что в 80-х гг. люди ходили по улицам, фотографировали без надежды заработать и боготворили Картье-Брессона. Я его изучал, собираю, но почерпнуть у него уже ничего не могу. Там нечего развить.
– Но у вас, как и у него, есть невозможная в непостановочной фотографии многоплановость. Вот парень на митинге в майке с портретом Сталина, а за ним охранник с каменной мордой, а дальше дом с рекламой “Самсунга” с красоткой. Как это вычислить?
– Это была охота за майкой. Когда снимаешь демонстрации пять лет подряд, знаешь, что вот здесь, пока они только собираются, что-то может случиться, а потом они пройдут шесть километров, и там уже ничего не случится. Вот я пока эти митинги снимал, майку со Сталиным выпустили. И никто там никаких планов не видит, только спрашивают, почему такой молодой и в такой майке.
– Это понятно, чтобы обратили внимание. Значит, это такая фотомания – ходишь, снимаешь все подряд, а потом выбираешь.
– Ну да, искусство выбора. Фотограф может быть отморозком и сам не понимать своего творчества. У некоторых есть специальные умные девочки-мальчики, которые отбирают снимки, которые потом идут в прессу. Но, конечно, точку прикармливаешь, замечаешь что-то, потом возвращаешься. Так с “Заклеенным городом” было – увидел на автобусной остановке, как бумажки красиво приклеены, снял, потом еще объявления снимал, получилась серия, показал ее на фотобиеннале. Или “Монументы”. Вот остатки советской эпохи, они исчезают. Жаль их или не жаль, надо снимать или не надо? Снял, выставил.
– Почему у книги такое название, мне кажется, что молодые тут, что парижские, что московские, одинаковы.
– Просто я подумал, что вот у меня двое детей. Девочка родилась за два месяца до переворота 91-го, и скоро она получит паспорт, в котором будет написано, что она родилась в СССР, а мальчик уже родился в России. И я выбрал фотографии молодежи, которая родилась еще в СССР.
– Ну и что, что она там родилась, что в ней такого особенного?
– Ну чем-то она отличается, что-то есть в нас… другое.
– Тема молодежи была заказана?
– Ничего мне не заказывали. Решили сделать книги хороших фотографов, чтобы как-то их раскрутить. Я бы мог сделать книгу о ночной Москве, о монументах, но посмотрел – оказалось, трех ночных снимков не хватает. Все знают, что Мухин снимает молодежь. Подумал, пусть будет молодежь. Но что о ней сказать, какую линию выстроить? Я ушел от линии, принятой в западной фотографии, – вот молодые встречаются, влюбляются, потом детей рожают. Я подумал, что молодежь делает? Учится, работает, веселится, целуется, в армии служит. Подумал, что армию никогда не снимал, порылся у себя, нашел моряка в Питере, потом во Владивостоке, вышла тема, красивые развороты получились. Книга, просчитали, дохода издателю не принесет. У нас даже альбомов Хельмута Ньютона, я спрашивал, продают штук тридцать в год, а на Западе – тысячи. Хотя Ньютон – это такой брэнд, имя.
– Вы живете как свободный художник. Что-то снимаете, потом выставляете, потом продаете.
– Я с работой лет пятнадцать назад все понял. Приехал один иностранный корреспондент в Москву, ему нужен был фотокор, я принес свой портфолио, он посмотрел и сказал: вы художник, а искусства мне не надо.
– А как определить, где искусство, а где репортаж?
– Мне Йейтс объяснил, что там, где есть заказчик, нет искусства. В музеи и на выставки попадает только то, что фотограф снимает для себя.
– А что вы снимаете для себя?
– Что выпрыгивает, то и снимаю. Что замечаю, то и снимаю. Увижу что-то, начинаю думать – что из этого может возникнуть. Выставки, продажи коллекционерам – это и есть жизнь художника. Еще я снимаю портреты для журналов, не все портреты снимать умеют. Но это для заработка.
– А какие снимки из книги хорошо продавались?
– Иностранцам очень нравятся нацболы на фоне Фантомаса, прямо на вернисаже раскупили.