Столько нам не съесть
В последнее время главный голливудский эксцентрик и фантазер Тим Бёртон работает неровно: феерическая “Сонная лощина”, никакая “Планета обезьян”, занятная, но слишком нравоучительная “Большая рыба”.
Нет-нет, почерк Бёртона по-прежнему ни с чем не спутаешь, и начало нового фильма вполне обнадеживает. Да и кому, как не Бёртону, было снимать картину по сказке Роалда Даля про пятерых детей, которым достались золотые билеты на экскурсию по шоколадной фабрике Вилли Вонка – самого загадочного кондитера в мире. Хлипкий домишко, в котором хлебает пустые щи бедная семья десятилетнего Чарли, мгновенно настраивает на сюрреалистический лад: перекошенное пространство, престранная манера старичков засыпать под столом, задвигая туда свои кресла-кровати, фирменная безуминка в глазах Хелены Бонэм Картер, играющей Чарлину мать, и в целом не вполне нормальный взгляд режиссера на вещи – все это заставляет потирать руки от предвкушения: то ли еще будет на шоколадной фабрике! Дальше тоже все довольно здорово: пока Чарли мечтает о золотой бумажке, запрятанной в шоколадку Wonka, первые четыре счастливых билета попадают в жадные ручонки детишек-буржуинов, олицетворяющих всевозможные безобразные пороки, – тут Бёртон выцеживает на экран основательную порцию желчи. Отлично! Дальше, дальше!
Ну вот наконец пятый билет у Чарли, и дети, прихватив кто папу, кто маму, кто дедушку, приходят на удивительную фабрику, где их встречает сам м-р Вонка – Джонни Депп, щеголяющий цилиндром, гуттаперчевой пластикой и недоброй белозубо-резиновой улыбкой: все это заставляет американских критиков дружно поминать Майкла Джексона.
С этого момента вроде бы полагается уже не на шутку заерзать в кресле: на фабрике фантазия Бёртона включается на проектную мощность. Но одновременно происходит и какой-то отчетливый сбой. Казалось бы, все прекрасно: антураж – фантастический, наказания за жадность и глупость – изобретательны. А племя лилипутов, весело поющих песенки, когда очередного плохиша засасывает в какую-нибудь трубу? А конвейер с сотней настоящих белок, щелкающих орехи для м-ра Вонка? Чем не красота?
Но за всем этим вдруг замечаешь, что сюжет как таковой уже совершенно скис и пора тушить свет, а между тем фильм едва переполз за середину.
Что такое плохо, Бёртон нам рассказал, показал заодно много фокусов, а про Чарли, кстати, как-то забыл – ничего интересного про этого ребенка мы так и не узнаем, кроме, конечно, того, что он очень хороший. Хотя это, в конце концов, не так уж важно. Ужасно другое – бёртоновский отчет перед теми, кто хочет знать все-все-все о семейных ценностях, доброте и прочем шоколаде.
То ли Бёртону это откровенно неинтересно, то ли он пытается обмануть не только нас, но и себя самого, уже не понять. Бедный Вилли Вонка! – он сбежал когда-то от папы-дантиста и теперь так одинок. Бывший Дракула Кристофер Ли в роли дантиста – славная киноманская шутка, но от этого не легче. Впечатление от последней трети фильма – как будто кинопленку не просто щедро измазали патокой, но еще и пустили на ускоренной перемотке: мораль втолковывается уже без какой бы то ни было заботы о логике и здравом смысле, зато так прилипчиво, что не отплюешься. Последние полчаса этой ленты, по-хорошему, стоило бы просто отрезать. И главное – сладкого Бёртону больше не давать!