Мое лето любви
Героине минувшего уикенда придумали множество прозвищ – “мама панка”, “Дилан в юбке”. Все они правдивы, и все упускают главное. Патти Смит, начавшая свою карьеру в 70-х, – это удивительный музыкальный катаклизм: непрекращающийся, растянувшийся во времени и пространстве Вудсток, 60-е навсегда. Большинство артистов, действовавших в одно время с ней, с течением лет успели триста раз измениться “с веком наравне” – а она словно законсервировала дух и крик того десятилетия, которое сама застала только подростком.
Жердь с растрепанными седыми волосами выходит на сцену, берет в руки электрогитару, наклоняется к усилителю-комбо – и гитара “заводится”. Рок входит без предупреждения, словно открыв дверь ногой, – Патти начинает петь разболтанным, сухим, продирающим как простуда голосом, сплевывает на сцену в паузе, снова поет. У московской публики – шок: к первобытному рок-н-роллу, который начинает потоком, раздирая колонки, литься и гудеть со сцены, было некогда подготовиться. Отступив от общепринятой концертной драматургии – сначала новый альбом, затем старые хиты, – Патти представила подборку из самых яростных, диких и крикливых вещей разных лет. Ценителям благозвучия в рок-н-ролле на этом абсолютно панковском концерте делать было абсолютно нечего.
Патти Смит из немногих рок-ветеранов интернационального значения, кто не поет караоке-версий своих последних пластинок. Концертный вариант песни будет заведомо отличаться от студийного образца, причем разительно – шаманства, спонтанно возникающего на сцене, не донесет ни аудио, ни видео. Патти до сих пор воспринимает сцену как трибуну, а себя – как проповедницу (недаром Роберт Мэпплторп запечатлел ее на знаменитой фотографии именно в образе уличного пророка). Частью песни может стать очередная левацкая прокламация, которыми славятся ее выступления; в хите Power to the People уместилась целая речь о видеокамерах, металлодетекторах и чувстве безопасности.
Смысловым водоразделом программы стала импровизация, посвященная детям Беслана, в которой Патти исполнила пронзительное соло на кларнете. Это было самое таинственное место концерта – сначала казалось, что она просит вернуться возлюбленного, потом – что поет о своем сыне, и лишь под конец стало ясно, что перед нами не что иное, как натуральный, с причитаниями плач по погибшим детям, который венчали рыдающие, визжащие духовые. Часть публики, разобравшая слова, долго не могла стряхнуть с себя оторопь. Было и еще одно печальное посвящение – жителям пострадавшей Луизианы. Действо 58-летней легенды длилось два с половиной часа и закончилось щедрым “анкором” – на бис были исполнены дилановский Like a Rolling Stone, боевик Rock’n’Roll Nigger и Gloria Вана Моррисона. И казалось, что публика взмокла и устала куда больше неистовой седой леди, на прощание попросившей зрителей заботиться друг о друге и не верить государственной лжи.
В 1996 г. мне довелось приехать в Прагу в день концерта Патти Смит. Столица Чехии тогда была заполнена туристами из России – наш родной язык звучал повсюду. Достать билеты на концерт, который должен был пройти на стадионе в районе Смихов, не было никакой возможности. Контрамарок не было даже у спекулянтов в толпе возле спорткомплекса, куда я направился, но как раз там не было слышно русской речи. Двухмиллионная Прага выкупила сорок тысяч мест за два дня продаж. Москве понадобилось девять лет, чтобы догнать свою чешскую товарку.