Мужские игры
“Ифигению в Авлиде” играют в зрительском фойе Театрального центра на Страстном. Одновременно это еще и кафешка: так что немногие детали оформления спектакля – покрытый скатертью стол и три стула – смотрятся здесь вполне органично. Звучит приятный регтайм, зрители сидят вокруг по периметру. За спинами зрителей молодой человек в жилетке и при бабочке лениво перелистывает журнал 60-х гг.: то ли “Лайф”, то ли “Пари Матч”, издалека не видно.
Режиссер Константин Богомолов решил поместить древнегреческую трагедию в антураж старых гангстерских фильмов. Цари-братья Менелай (Сергей Епишев) и Агамемнон (Александр Лебедь) выглядят и держатся как главари мафиозных кланов: носят костюмы классического покроя, надвигают шляпы на глаза, разговаривают сдержанно и скупо. Послушаешь со стороны и не удивишься: обычный диалог серьезных властных мужчин. Кто-то на кого-то наезжает, но ведь разборки случаются и между родственниками, а поход на Трою, между прочим, не шутка.
Между тем сводный флот ахейцев давно готов отплыть к берегам Трои, чтобы вернуть похищенную Елену, уничтожить город и отомстить Парису и всей его семье до седьмого колена, – но боги не дают попутного ветра. Согласно пророчеству Агамемнон должен умаслить богов, принеся в жертву Артемиде свою дочь Ифигению. Именно это и обсуждают ахейские мужи: отец, согласившийся было на убийство и выманивший жену и дочь в Авлиду под предлогом брака с Ахиллом, колеблется, дядя же настаивает на жертвоприношении.
Придумав такой временной трюк и сократив пьесу (в основном за счет слов хора), режиссер достигает-таки определенного эффекта: история начинает казаться, с одной стороны, совершенно немыслимой, а с другой – странно рифмующейся с современностью. Сложные отношения древних греков с их капризными, непредсказуемыми и жестокими богами уходят на второй план (как писала Ольга Фрейденберг, боги Древней Эллады находятся вне этики: “добро ли, зло они совершают, моральных последствий нет”). А на первом оказывается уже наш мир. Это мир сугубо мужской, где все представители сильного пола будто повязаны между собой. Тут даже Раб (Михаил Шкловский), тот самый юноша с журналом 60-х, накоротке со своими господами: разговаривает с царем, сунув руки в карманы и нагло покачиваясь на носках. Так что, к кому ни бросается за помощью несчастная мама Ифигении Клитемнестра (Анна Дубровская), судьба девушки, по большому счету, волнует только ее одну – и ближайшие родственники, и Ахилл (Степан Морозов играет самовлюбленного щеголя, непрерывно жующего жвачку) умывают руки.
Придумано вполне убедительно и складно. Вот только воплощено не слишком удачно. Спектакль заторможен и полон неоправданных пауз, а попытки актеров-мужчин при внешней сдержанности произносить текст Еврипида с максимумом внутренней силы в основном остаются лишь похвальным стремлением. Единственное, что по-настоящему хорошо, – Ифигения, сыгранная Марией Рыщенковой. Актрисе удается показать, как стремительно взрослеет ее героиня – живая девушка с детски припухлым лицом, и какой замечательной она становится личностью. Хотя, конечно, Ифигения была ею всегда – просто все затмевали полудетская резвость и безумное желание жить. В пьесе Еврипида есть рассказ о жертвоприношении: вместо зарезанной царевны, говорится в нем, все увидели на алтаре прекрасную лань. Значит, жертва была не напрасной и Артемида довольна. В спектакле этого фрагмента нет: убийство царевны совершается не для богов, а для людей, и абсолютно бессмысленно. Единственное утешение: то, что можно назвать духовной победой, имеет смысл всегда, даже при внешнем поражении. А уж в этом-то Ифигения – настоящая победительница.