Торшин притормаживает
В совместную комиссию парламентариев, созданную 22 сентября 2004 г., вошел 21 депутат от Госдумы и Совета Федерации. Один из ее организаторов и кураторов – спикер верхней палаты Сергей Миронов тогда же оптимистично прогнозировал, что на ее деятельность будет отведено “максимум полгода”. Однако спустя год после произошедшего Торшин опроверг ожидания Миронова. “Был бы счастлив, чтобы мы не вышли за пределы этого года, но сомневаюсь, что это будет возможно”, – посетовал он в понедельник вечером в интервью радиостанции “Эхо Москвы”.
Хотя конкретных сроков окончания работы комиссии никто не ставил, первых результатов от нее ждали к дням годовщины трагедии, напоминает Борис Макаренко из Центра политтехнологий, однако “ни официальных, ни полуофициальных данных не появилось”. Некоторые депутаты Госдумы вчера все-таки сделали попытку расспросить членов комиссии о ходе парламентского расследования. На первом заседании осенней сессии пригласить Торшина для доклада о ходе работы предложил независимый депутат Владимир Рыжков. “Сначала Торшин обещал управиться в три месяца, потом назывался апрель, сейчас уже прошел год – комиссия молчит. Есть масса вопросов, на которые нет ответа: почему по школе стреляли танки, сколько было боевиков, применялись ли огнеметы?” – зачитал вопросы Рыжков. Но его осадил один из кураторов комиссии от Госдумы – “единоросс” Валерий Дятленко: комиссия не обязана предоставлять “промежуточного отчета”. В итоге Рыжкова поддержало лишь 96 коллег.
В том же интервью “Эху Москвы” Торшин сделал намек о причинах задержки с опубликованием итогов своей работы: “Матери и пострадавшие в Беслане были у президента, поставили еще вопросы... [которые] надо исследовать”. Как раз накануне Владимир Путин отправил сотрудников Центрального аппарата Генпрокуратуры в Беслан “для дополнительной проверки информации о теракте”. Уже 6 сентября в Беслан прибыл замгенпрокурора Владимир Колесников. После встречи с матерями Беслана Колесников назначил “дополнительную пожарно-техническую экспертизу” и заявил, что будут проведены дополнительные допросы.
“Путин дал сигнал о том, что часть результатов должна быть переделана. Видимо, комиссия его уловила и теперь ей требуется время для обработки”, – предполагает президент аналитической группы “Меркатор” Дмитрий Орешкин.
В комиссии такую версию фактически подтверждают. Коллеги Торшина не скрывают, что предварительную версию доклада подготовили еще до 1 сентября. “Мы написали уже чуть больше 300 страниц. Начали вычитывать введение: по каждому абзацу текста ведется обсуждение и при большинстве голосов вставляем в текст, – рассказал “Ведомостям” член комиссии депутат от фракции “Родина” Юрий Савельев. – Сейчас бессмысленно друг с другом согласовывать версию [для опубликования], ведь матери дали Колесникову перечень вопросов. Он должен дать на них правдивые ответы”.
По словам Савельева, с текстом предварительной версии доклада происходят странные вещи. “Хотя доклад структурирован, в нем появляются и исчезают разные части. Например, раздел про то, что во время теракта делал Центр стратегического назначения ФСБ, исчез”, – сетует депутат. Но более всего членов комиссии тревожит то, что следствие под руководством замгенпрокурора Николая Шепеля отрицает “очевидные вещи”. “Есть свидетельские показания более двух десятков очевидцев, что стрельба из трех танков велась начиная примерно с 13.30”. (Ранее Шепель объявил, что решение задействовать танк Т-72 и огнемет “Шмель” было принято “около 18.00 МСК, когда поступила информация, что в столовой и прилегающих к ней помещениях школы заложников нет”.)
“По многим вопросам у членов комиссии нет единого мнения, но нам важно получить от Генпрокуратуры многие материалы, – соглашается другой член комиссии депутат Аркадий Баскаев. Правда, его больше волнует скрытность чиновников, близких к следствию: – Например, из Генпрокуратуры нам так и не предоставили ситуационный анализ действий военных и спецслужб, а чиновники преподносят информацию скупо, обтекаемо”.
Власть не торопится оглашать никакие – ни официальные, ни неофициальные – результаты расследования, рассчитывая, возможно, что “рассосется”, ведь расследования всех предыдущих крупных терактов особых результатов не дали, скептически заключает Орешкин. “Наши результаты [с версией следствия Генпрокуратуры] не обязательно должны совпасть, – обнадеживает Баскаев. – Но как только получим информацию от Генпрокуратуры [ситуационный анализ], будем делать и выводы в докладе”.
“Общество осознало, что как год назад не знало правды о случившемся, так и теперь не знает, – резюмирует Макаренко. – Раз результаты работы не появились к первой годовщине, теперь уже неважно, когда комиссия закончит свою работу”.