Трудоемкая красота
Свежие сочинения голландских знаменитостей прибыли в Россию с необычной для отечественной музыкальной жизни оперативностью. Обычно российских исполнений приходится ждать по нескольку лет, на этот раз они состоялись через месяц (Ван дер Аа) и через неделю (Андриссен) после мировых премьер.
Луи Андриссен в 60-е перевернул музыкальную жизнь Нидерландов и создал новую голландскую школу. И сейчас его идеи продолжают влиять на звуковой ландшафт в Европе, Америке и России – поэтому каждое его сочинение воспринимается как событие, даже если это сюита из ранее написанной оперы “Письма к Вермееру”. Вместе с Питером Гринуэем (автором либретто и постановщиком оперы) Андриссен создавал “Письма к Вермееру” как “приношение красоте картин”, что означало “писать музыку самую красивую, какую только можно себе представить”.
Аскетическая красота прозрачной партитуры Андриссена загадочна тем же непонятно откуда льющимся светом, что и картины Вермеера. Арфы и гитары окутывают сиянием безвибратный тембр струнных, белый звук фортепиано соперничает в чистоте с трубой, заменившей в сюите женский голос. Исследователи Андриссена разгадают большую часть его приемов, но на 5% его скрипки и цимбалы навсегда останутся тайной.
Красоту воплощали в действительность оркестр Эрмитажа “Санкт-Петербург Камерата” и дирижер Федор Леднев, главный на сегодня петербургский специалист по новейшей музыке. Им удалась пьеса “Отпечаток” (Imprint), которую ученик Андриссена – композитор Мишель ван дер Аа написал для Фрайбургского барочного оркестра: следуя отточенному жесту Леднева, камерный состав играл внятно и осмысленно. Подзвученный клавесин и резкая атака струнных чертили графический рисунок, сквозь который в паузах просвечивали протянутые органные аккорды.
Но сюита Андриссена была явно недоучена, в чем повинен не дирижер, да и вообще бессмысленно винить кого бы то ни было. Скорее это повод задуматься над ситуацией: новую музыку играют редко, а поэтому не умеют делать ее быстро и качественно. В оркестре Андриссена, противника больших составов, каждый музыкант – личность, а значит, лично ответствен за результат. В российских же оркестрах такое отношение к совместному музицированию большая редкость. Впрочем, к концу оркестранты пришли в себя, сошлись и вышли на пронзительную кульминацию, которая в опере соответствует сцене наводнения.
Удачной частью программы стал короткометражный фильм Хола Хартли “Новая математика” (The New Math(s). 15-минутная прогулка по лабиринту сознания оказалась полна неожиданностей, а в саундтреке совместного производства Андриссена и Ван дер Аа поверх вполне серьезной музыки раздавались звуки драк точь-в-точь как в мультиках.
В целом “А-музыкА” доказала, что умно и со вкусом спродюсированные проекты имеют все шансы привлечь нового слушателя на территорию современной музыки. Теперь дело за тем, чтобы создать на этой территории условия адекватного оркестрового присутствия.