Елена Яцура, продюсер фильма “9 рота”
Делать новое российское кино становится все дороже. Отечественный блокбастер “9 рота”, который выходит завтра в прокат, обошелся в рекордные $9 млн, оставив далеко позади и “Ночной дозор” ($4,2 млн), и “Турецкий гамбит” ($5 млн). Смогут ли многочисленные инвесторы, которых удалось привлечь продюсеру фильма Елене Яцуре, вернуть вложенные в его производство миллионы? О своих договоренностях с ними и перспективах российского кинобизнеса Елена Яцура рассказала в интервью “Ведомостям”.
– Вы работаете в российской киноиндустрии с 1993 г. Как произошло ее превращение в настоящий бизнес?
– Я застала конец одной киноиндустрии – советской, затем отсутствие вообще какой-либо киноиндустрии и начало совершенно другой – российской. В 1999 г. появляются первые русские телесериалы. Тогда их бюджеты были смешными – около $10 000 за серию. Но телеканалы обнаружили, что русский игровой продукт самый востребованный. Сегодня российские сериалы практически вытеснили все другие, даже бразильские, а одна серия может стоить до $400 000. Тогда же, в 1999 г., очень быстро начал развиваться рынок кинопроката. А началом новой эпохи полнометражного кино можно обозначить 2004 г., когда в прокат выходит фильм “Ночной дозор”.
– И что происходит на кинорынке сейчас?
– Все, что ни делается, – это эксперимент. Мы имеем дело с голым рынком – на нем нет “географии”, опорных точек. При этом важно, что растущему русскому кинорынку нет никакого смысла быть на что-то похожим. Это “что-то” будет ничто через пять лет.
– В каком смысле?
– Кино принципиально связано с качеством технического воспроизведения. Киноиндустрия за свою историю пережила три экономические революции, которые были вызваны появлением звука, цвета и Dolby-звука. Не за горами четвертая революция, связанная с переходом на цифровые носители. Российская киноиндустрия, не достигнув потолка в количестве экранов, сразу попала в другую ситуацию. Есть прогноз, что в ближайшие 10 лет кинотеатры во всем мире превратятся в демонстрационные залы для DVD-дисков. Большинство людей будут смотреть фильмы дома.
– Кому сегодня интересно финансировать кинопроекты?
– Есть телевидение, которое вкладывает деньги в кино, оно же его и продюсирует. Сейчас это не только “Первый канал”. Несколько полнометражных фильмов снимает и РТР. Плюс господдержка кинематографа. Последние 1,5–2 года на российском кинорынке появилось и такое понятие, как инвестор. В киноиндустрию стали приходить люди с большими деньгами из абсолютно разных видов бизнеса. Думаю, это связано с успехом “Ночного дозора”. На данном этапе происходит выстраивание внятных отношений: размер инвестиций, на каких условиях.
– А какая схема наиболее оптимальна?
– В Голливуде есть устоявшаяся практика взаимоотношений продюсера и инвестора. Продюсер придумывает идею кинопроекта, подбирает команду для его реализации. Расходы, связанные с разработкой проекта, продюсер покрывает из собственного кармана. Полностью готовый к съемкам проект предлагается инвестору, которым чаще всего являются мейджорские компании. Если им интересен проект, они берут на себя 100% финансирования, получая взамен 70% прав. Продюсеру достается 30% прав.
– В России такая же практика?
– Чтобы все участники российского кинорынка заиграли по единым правилам, потребуется еще немало времени. Пока в каждом случае действуют отдельные договоренности. Все осложняется тем, что кино – это гремучая смесь человеческих амбиций и финансовых интересов. Человеческие амбиции – желание снять в кино родственника, любимую женщину или почувствовать себя причастным к чему-то великому – иногда перекрывают финансовые интересы, что неправильно. В результате финансируются откровенно слабые проекты, которые никогда не выйдут в прокат. Таких проектов больше половины. Это слишком много. Кроме того, кино – это достаточно рискованный бизнес. В нем сложно прогнозировать точные суммы прибыли.
– Следует ли все эти риски озвучивать инвестору?
– Можно, конечно, человеку с деньгами говорить красивые слова о норме прибыли и даже ее устанавливать. В таком случае он вправе требовать гарантий. А их нет. Нет не только на формирующемся российском кинорынке, но и на любом другом. Даже безупречно сделанный продукт по каким-то причинам – столкнется ли со своим конкурентом, выйдет ли в неудачное время или просто не понравится публике – все равно может не состояться.
– А есть возможность заработать на российском кино?
– Да. Но это всегда будет непростая сделка. Есть два подхода. Быть крупным игроком – вкладывать десятки миллионов долларов в пакет проектов на несколько лет. При таком объеме вложений ошибка в одном проекте вряд ли негативно скажется на конечном результате. Второй подход – это частные вложения меньшего масштаба, скажем до $10 млн. Здесь делается ставка на персоналии, например продюсера или режиссера. В этом случае вероятность ошибки и, соответственно, проигрыша намного выше.
– Чем же вы заманиваете инвесторов?
– Помимо возможных рисков я озвучиваю и преимущества кинопроекта. Для меня это, в первую очередь, хороший сценарий, интересно рассказанная история. Качество сценария определяется просто – например, по диалогам героев. Они либо живые, либо мертвые. Третьего не дано. Без хорошего сценария фильм не спасают ни сложные спецэффекты, ни популярные актеры. В случае с “9 ротой” написан качественный сценарий.
– А тяжело было собрать $9 млн для этого фильма?
– Первоначальный бюджет был гораздо меньше – $4,2 млн. Но мы ошиблись при его верстке. На съемки отводилось три месяца, а в середине съемочного периода стало очевидно, что мы в срок не укладываемся. Для экономии времени какие-то эпизоды фильма можно было нарисовать на компьютере, например взрывы. Но мы с Федей [Бондарчуком, режиссером-постановщиком “9 роты”] люди амбициозные. Кишлак мы взорвали по-настоящему. Сначала создали его с нуля, а потом взорвали за $90 000. Обработку звука делали в Лондоне. Бюджет вырос, и мы девять месяцев договаривались с инвесторами, которые входили в проект уже после съемочного периода.
– Кто же профинансировал фильм?
– В “9 роте” есть все виды вложений: $1 млн – от государства, около $1,1 млн – от телеканала СТС, купившего права на четыре показа фильма, порядка $650 000 – от компании “Вокс Видео”, которая приобрела права на DVD, столько же вложили украинский телеканал “1 + 1” и продюсерско-дистрибуторская компания IMP из Финляндии. Еще $786 000 – инвестиции от бизнеса. Не стану говорить, какое именно предприятие, назову отрасль – машиностроение. Оставшуюся часть бюджета составляют личные и заемные средства – банковские кредиты, деньги друзей и родственников. Суммы займов – от $3000 до $300 000. Доходы между участниками проекта будут распределяться в зависимости от размера вложенных средств. За исключением государства, которое участвует в проекте, что называется, безвозмездно. Так полагается по закону.
– Рекламная кампания дорого обошлась?
– Порядка $3,7 млн. Считается, что это много, хотя рекламный бюджет “9 роты” вдвое меньше, чем был у “Ночного дозора” и “Турецкого гамбита”. Значительную часть рекламных расходов взяла на себя кинопрокатная компания “Геминифильм”.
– В бюджете “9 роты” есть казенные деньги. А каково сегодня соотношение государственных и частных вложений в киноиндустрию?
– Если навскидку суммировать все знакомые кинопроекты, то получается, что объем частных инвестиций стремительно растет. Думаю, что к концу года они составят порядка 70%. Сегодня это пока 50%, остальное финансирует государство. В 2005 г. в бюджете выделено на поддержку отечественной кинематографии $54 млн. При этом с конца 2004 г. государству запрещено финансировать картину целиком, а участие в одном проекте ограничено суммой в $1 млн. Государство сейчас участвует в 99 кинопроектах, так что значительная часть фильмов в той или иной пропорции оплачена госденьгами.
– А как вы относитесь к идее возрождения практики госзаказов?
– Я убеждена, что невозможно сформировать никакой госзаказ. Сегодня кино – это честный рынок. Да, нужны, например, детские фильмы. Но их надо интересно придумать. Я постоянно читаю работы победителей различных конкурсов сценариев про доброе и светлое. Есть милые вещи, но не выдающиеся. Все та же проблема – качество рассказывания истории. Ничего искусственное не сможет прижиться. Российский зритель смотрит все: новинки Голливуда, репертуар трех главных кинофестивалей – Каннского, Берлинского, Венецианского, азиатское и экспериментальное кино. Русское кино обязано выживать в таком контексте. И надо сказать, что оно выживает. Если в 2004 г. на долю российских фильмов пришлось 5% от общего количества названий, то в 2005 г. этот показатель приближается к 25%.
– Бизнесмены начинают вкладываться не только в отдельные проекты, но и в кинопроизводство. Например, совладелец АФК “Система” Владимир Евтушенков решил построить киностудию в Петербурге.
– Съемочных площадок действительно не хватает, поэтому действия бизнесменов логичны. Но, на мой взгляд, нужно строить не просто киностудии, а базу с огромными площадями для ландшафтных съемок. Сейчас это настоящий дефицит. Такой проект целесообразнее запускать где-нибудь на юге, где 300 солнечных дней в году. В другом месте не позволят климатические условия. Среднегодовая температура в Лос-Анджелесе +22, а в Москве зимой бывает -30.
– Та же “Система” вложила около $10 млн в производство фильмов на Западе. Почему эти деньги не удалось переманить российским продюсерам?
– Существует совершенно иначе просчитанный западный бизнес. Даже не западный бизнес, а рынок англоговорящего кино. Русскоязычный рынок большой, но он замкнут внутри нашей страны, а англоязычному рынку принадлежит три континента. Вложения в англоязычное кино мало связаны с амбициями и работают по принципу “деньги в деньги”.
– Появятся ли на рынке новые игроки?
– По моим наблюдениям, в ближайшее время стартуют компании DVD. Многие пираты в этом году легализовались, стали солиднее и начали вкладывать деньги в собственные проекты. Их час уже пробил. Подтягиваются кинопрокатные сети. Всем нужен хороший кинопродукт.
– А иностранный капитал приходит в российское кино?
– Три из пяти мейджорских компаний США уже выходят на российский кинорынок. Например, Pictures International открыла дочернюю компанию Universal Dreamworks Russia. Американцам становится выгодно вкладывать деньги в русскоязычный продукт. Это лишнее доказательство того, что российское кино уже бизнес.