IN VINO VERITAS: Вина Страны Ок


Торговая миссия при французском посольстве и ответственная за продвижение французских продуктов компания Sopexa в течение трех дней представляли в Москве вина более чем 25 апелласьонов Лангедока и Руссильона.

Когда-то очень давно территория нынешней Франции условно делилась на две части: северную и южную. У людей, населявших эти две части, был разный язык. В северной люди говорили слово “да” примерно как “ой”, и от этой версии происходит oui нынешних французов. А у южан “да” произносилось как “ок”, отчего весь юг назывался Pays d’Oc, т. е. Страной Ок, а язык – Langue d’Oc. Так произошло современное название большой области южной Франции, известной нам сегодня как Лангедок.

После усиления Парижа как столицы Лангедок сделался глубокой провинцией. Это отразилось на судьбе лангедокских вин: они не были модными и потреблялись в основном на месте, в провинции. Если любознательности в целом патриотически настроенных французов еще хватало, чтобы иногда пить Fitou, Madiran, Corbieres или Cahor, то за пределами страны, пожалуй, только Россия – по непонятной исторической прихоти – знала о существовании кагора, да и то имела об этом вине извращенное представление.

Похожая участь постигла вина Руссильона – французской Каталонии, области, лежащей на юго-западе от Лангедока. Родина нескольких замечательных в своей оригинальности вин, Руссильон долгие годы жил своей жизнью и привлекал в основном артистическую элиту своими незаезженными курортами: Аржелесом, Коллиуром, Карамани.

Большую часть XX в. Лангедок и Руссильон служили сырьевыми придатками для крупных негоциантских компаний, которые пользовались щедрыми дарами юга для того, чтобы выпускать массовые вина по приемлемым ценам. Одна из причин, по которым дешевое французское вино часто оказывалось приличного качества, заключается в том, что оно происходило из Лангедока или Руссильона.

Французская система контролируемых наименований по происхождению (АОС) цинично объединила эти две исторически и этнически различные области в одну – Лангедок-Руссильон. И только в начале 90-х самосознание и профессиональная гордость местных виноделов подвигли их на борьбу за свои права. Во Франции право винодела на репутацию надо долго доказывать и потом постоянно отстаивать.

Разнообразие микроклиматических зон и, мягко выражаясь, бесшабашность местного населения предопределили экспериментальное направление нового лангедокского и руссильонского виноделия. С середины 90-х Лангедок и Руссильон стали называть “французским Новым Светом”. Сюда устремили свое внимание самые влиятельные дома: от Ротшильдов до Мондави, от Бернара Магре до Мишеля Лароша.

Магистральные сорта – каберне, мерло, шардоне – на юге чувствуют себя хорошо, хотя из них тут можно производить по преимуществу “деклассированные” вина, относящиеся к категории Vin de Pays (что формально ниже АОС). По счастью, Лангедок и Руссильон богаты своими родными сортами, часть которых в вышеописанный период потрясающего небрежения была заимствована виноделами Нового Света. Сортовая “диаспора” Лангедока суть суперпопулярные сегодня сорта. “Австралийский” шираз (сира), “аргентинский” мальбек, “ургугвайский” таннат – все родом с юга Франции. Вина, которые из них производят в Лангедоке сегодня, могут быть не менее интересны, чем новосветские.

Юг Франции замечателен не только сухими, но и сладкими креплеными винами, которые, собственно, здесь же, в Руссильоне, и были изобретены (в XIII веке!). Если вам нравится более легкий и свежий сладкий мускат, чем, например, крымский, то Muscat des Rivesaltes вас порадует. Как, впрочем, Banylus или Maury порадуют тех, кто устал от портвейна.