Крис Гибсон-Смит, председатель Лондонской фондовой биржи
ЛОНДОН – Если российская компания решает разместить свои акции за рубежом, она, как правило, делает это в Лондоне, а не в Нью-Йорке, хотя еще несколько лет назад американский фондовый рынок казался более интересным. В этом году на Лондонской фондовой бирже наши компании привлекли около $3,2 млрд: АФК “Система” – $1,35 млрд, “Пятерочка” – $600 млн, “Евразхолдинг” – $422 млн, а “НОВАТЭК” – $878 млн. Председатель совета директоров биржи Крис Гибсон-Смит в интервью “Ведомостям” рассказал о том, как в Лондоне подготовились к начавшемуся буму российских IPO.
– У Лондонской биржи очень сильные конкуренты – перешедшие на единую валюту биржи континентальной Европы, американские биржи, являющиеся мировыми лидерами по обороту. Как вам удается выживать, оставаясь на острове в прямом и переносном смысле?
– Наше главное конкурентное преимущество в том, что Лондон является финансовой столицей мира. Остров наш небольшой, зато рынок капитала огромный. Финансовый сектор сейчас занимает первое место по вкладу в ВВП Великобритании. Лондон столетиями развивал международные связи. 40% средств на нашем рынке вложено в акции зарубежных компаний. Нью-Йорк, например, гораздо более локальный рынок, там в зарубежные акции инвестировано 13% средств. Мы активно работаем над привлечением на биржу китайских, российских, индийских компаний, начинаем работать с ближневосточными эмитентами.
– Конкуренция с биржами континентальной Европы возросла после введения евро?
– Мы этого ждали, но на самом деле произошло обратное. На рынке акций Лондон только укрепил свое господствующее положение по сравнению с Парижем и Франкфуртом. И это связано с еще одним преимуществом Лондона: здесь вы найдете весь спектр услуг, которые могут понадобиться участникам рынка, – аудиторы, юристы, советники, инвестбанки. Кроме того, нашу систему управления фондовым рынком можно считать одной из самых эффективных в мире. Управление финансовых услуг (FSA) [Великобритании] считается одним из лучших регуляторов.
– Комиссия по ценным бумагам и биржам США (SEC) тоже эффективный регулятор, но все мы помним о недавних корпоративных скандалах в Америке. А в Лондоне последний крупный скандал был связан с фальсификацией отчетности Guinness еще в 1990 г. Почему?
– Постучим по дереву. Это во многом связано с культурой нашей деловой среды. Многие наши принципы не прописаны в законе, они основаны на поведении, базирующемся на взаимных договоренностях, и это создает специфический деловой климат.
Конечно, могут возникать сложности с передачей этой культуры зарубежным компаниям. Не все ее воспринимают. Но, когда нужно выбирать, следовать ли нормам американского акта Сарбейнса – Оксли или приспособиться к нашим культурным правилам, которые дублируются законодательными нормами, компании предпочитают идти по нашему пути.
– Как осуществляется процесс раскрытия информации? Кто наказывает компании за ее сокрытие, следит за тем, чтобы не допустить мошенничества?
– В основном ответственность лежит на FSA. Мы считаем, что биржа сама не должна регулировать рынок. Но мы очень тесно работаем с FSA. Например, на вторичном рынке мы электронным способом отслеживаем и анализируем каждую сделку. Мы передаем эти данные в FSA, а там уже рассматривают сделки на предмет выявления возможных аномалий. Найдя их, FSA вправе привлечь нарушителей к ответственности.
– Как вы работаете над выявлением сделок на основе инсайдерской информации? В России, например, вообще нет закона об инсайдерской торговле.
– В Великобритании инсайдерская торговля – уголовное преступление. За него сажают в тюрьму. Об этом все знают. Ответственность за выявление таких сделок несут все стороны: работающие с компаниями и биржей юристы, банки. Это часть культуры надзора и наблюдения. Они обязаны сообщать о таких нарушениях и подходят к этому весьма ответственно. Время от времени нарушители отправляются в тюрьму. Это достаточно эффективная система по минимизации такой преступной деятельности.
– Принятие американцами акта Сарбейнса – Оксли, ужесточившего нормы корпоративного управления, стало главной причиной того, что Лондонская биржа стала более привлекательной для иностранных, и в частности российских, компаний, чем Нью-Йоркская?
– Думаю, на первом месте стоит привлекательность лондонского рынка. К тому же расходы на британском рынке ниже, чем на американском. Совокупные расходы на прохождение листинга составляют 3–4% от объема привлеченных средств, в США – 6–7%. Если вы проводите размещение на миллиарды долларов, это огромная разница. В последнее время мы ведем мощную маркетинговую кампанию по привлечению иностранных эмитентов на биржу. У нас есть российская команда, есть офис в Гонконге. И, наконец, акт Сарбейнса – Оксли сделал рынок США крайне непривлекательным, потому что он накладывает обременительные обязательства на компанию, выполнение которых ей очень дорого обходится. Нам это только на руку.
– Но не означают ли более мягкие нормы листинга и регулирования в Лондоне, что инвесторы здесь меньше защищены, чем в Нью-Йорке?
– Этот вопрос часто задают. Вопрос в конечной эффективности регулирования, а не в выяснении того, что лучше, а что хуже. Учитывая отсутствие в Великобритании корпоративных скандалов, можно утверждать, что наш способ эффективнее. К тому же он более гибкий. Люди всегда найдут способ обойти самые жесткие запреты, прописанные в законе. Но, если вы устанавливаете принципы, их нельзя обойти. Их можно адаптировать, учитывая новые действия участников рынка. Мы стараемся опережать то, что в реальности происходит на рынке, тогда как законы всегда отстают от реальности. У нас говорят: мир слишком сложен, чтобы все описать в законах.
– Какова доля российских компаний в общем объеме IPO, проведенных в Лондоне?
– На основной площадке 60% средств, привлеченных в этом году в ходе IPO, приходится на российские компании. Сейчас к нам идут крупные компании. Из 60 IPO на рынке AIM (рынок альтернативных инвестиций - “Ведомости”) в этом году лишь два провели российские компании, но на основной площадке из 10 компаний – четыре российские.
В России сейчас идет вторая или даже третья волна создания бизнеса. В 90-е гг. был создан олигархический бизнес, а сейчас формируется гораздо более фундаментальная деловая среда, когда люди изучают мировой управленческий опыт, начинают понимать, почему существуют стандарты бизнес-деятельности. Мы ведем переговоры с несколькими российскими компаниями, которые хотят разместить на нашей бирже свои акции. Это, в частности, компании из потребительского и металлургического секторов.
– Сколько иностранные компании обычно платят за размещение акций на бирже?
– Номинальные значения мы не раскрываем, но в процентах я могу сказать. Если вы привлекаете, скажем, $1 млрд, совокупные расходы составят 3–4%, доля биржи – менее 0,1%.
– Если ваша доля так мала, на чем же вы зарабатываете?
– Мы зарабатываем деньги, обеспечивая большие торговые обороты. Чтобы получить годовой оборот в 4,7 трлн фунтов, нужно иметь очень эффективную трейдинговую систему, программное обеспечение. Мы можем брать очень маленькую комиссию с очень больших оборотов и прекрасно себя чувствовать. И этим огромным рынком управляют всего 500 человек.
– Смотреть за трейдерами на Нью-Йоркской бирже очень интересно, а электронная система – это так скучно. Вы не чувствуете сожаления, что закрываются торговые залы, где все кипит и бурлит?
– У меня это вызывает удивление. Мы говорим о десятках тысяч торговых операций в секунду, а на Нью-Йоркской бирже трейдеры обмениваются бумажками. Какая биржа эффективнее? Какая привлечет больше клиентов? Какая предложит лучшие услуги за меньшие деньги? Электронные торги – это не так живописно, но это гораздо более эффективно.
– Федеральная служба по финансовым рынкам (ФСФР) обязала компании, которые основной бизнес ведут в России, сначала размещать акции в России, а затем уже за рубежом. Вы обсуждали этот вопрос с ФСФР?
– Национальные регуляторы – органы весьма влиятельные. Мы всегда ведем с ними диалог, было бы бессмысленно навязывать им наше видение. Действия ФСФР – это ответ на изменения на российском рынке, попытка приспособить национальные правила к процессам глобализации. Мы свой рынок предлагаем в качестве дополнения. Вопрос в том, как удовлетворить интересы всех сторон, это мы и обсуждаем и с ФСФР, и с биржами ММВБ и РТС. В Китае аналогичная ситуация. Из общения с китайскими компаниями и регуляторами мы знаем, что они постоянно обсуждают, в каком порядке проводить размещение: сначала в Гонконге, а затем в Лондоне или сначала в Шанхае. Этим путем, похоже, идут все развивающиеся рынки.
– На что вы больше делаете ставку – на российские акции или еврооблигации?
– Лично я – ни на что. В последние годы мы наблюдаем высокую активность российских компаний по размещению облигаций, сейчас они провели несколько IPO. Думаю, будут развиваться оба направления. Западные компании привлекают капитал в среднем в такой пропорции: 30% – через размещение акций, 70% – облигаций. Так что и российские компании, по нашим ожиданиям, будут привлекать больше денег на долговом рынке.
– Россия планирует продажи акций ряда компаний – “Роснефти”, Внешторгбанка, “КАМАЗа”. Размещение акций на бирже – это эффективный способ приватизации?
– В Великобритании богатая традиция приватизации госпредприятий через размещение на бирже части или 100% акций. Таким образом было привлечено более 70 млрд фунтов. В результате появляются – могут появиться – более эффективные, лучше управляемые компании. Сейчас мы работаем с китайскими компаниями над такими же проектами. Размещение акций позволяет государству получить деньги, повышает стандарты корпоративного управления, выводит компанию на международный рынок капитала. Крупной компании легче вывести на рынок небольшие по размеру, но большие по стоимости пакеты акций. Это дает ей время для адаптации, для формирования адекватной рыночной цены. Впрочем, при Маргарет Тэтчер крупные компании размещали на бирже и 100% своих акций, и это тоже давало отличный результат.
– Вашу биржу пытались купить шведская OM Group, Deutsche Boerse, Euronext. Есть ли необходимость в консолидации европейских бирж?
– Нет. Мы четко дали понять, что Лондонская биржа не выставляется на продажу. У нас очень мощная программа по развитию бизнеса.
– Вы сами кого-нибудь не хотите купить?
– Безусловно. Но свои планы мы не раскроем.
– А есть планы в отношении российских бирж?
– В России мы будем развивать отношения с компаниями, регуляторами и биржами.