ГЛОБАЛИСТ: Что такое ЕС?
До какого-то момента вопрос отношений Евросоюза и его “ближнего зарубежья” состоял в готовности Турции, Украины, Белоруссии и России к членству в ЕС. (Россия, конечно, особый случай – она не только не готова, но и слишком велика.) Сегодня вопрос в другом – в готовности ЕС принять эти страны.
В ЕС растет ощущение, что у расширения есть пределы. Особенно это касается Турции. Эта страна, как уже открыто говорится, не является частью Европы. Максимум, что готова предложить Турции Ангела Меркель, – это привилегированное партнерство. Старт переговорного процесса одобрен, но, вероятно, он будет затянут на неопределенный срок.
Оппозиция членству Турции нечто большее, чем опасения притока дешевой рабочей силы. Это страх исламизации Европы. Речь о европейской идентичности. Что такое ЕС – механическое объединение или ценностное? Набор экономических и институциональных договоренностей или нация в процессе становления? Если первое, то естественных границ для расширения нет. Это просто клуб, открытый каждому, кто согласен с правилами. Если второе, то граница есть, и она может быть религиозной, культурной и исторической. При первом понимании ЕС – Турция может быть не готова к вступлению, но вскоре может оказаться готовой. При втором понимании – сам Евросоюз не готов к вступлению Турции, и эта готовность может не наступить никогда.
Впрочем, ЕС не слишком хорошо работает даже как клуб. Отказ граждан Франции и Нидерландов поддержать европейскую конституцию свидетельствует о потере связи между элитой ЕС и его населением. Этот “провал демократии” не просто конструкторская недоработка, которую можно исправить с помощью институциональных инноваций. Политические институты приобретают легитимность благодаря самоидентификации граждан как членов единой нации. Но европейские лидеры боятся апеллировать к европейскому национализму, чтобы не выпустить наружу демонов прошлого. Так что ЕС подвешен между двумя мирами – умирающим и не способным родиться. Нельзя ни вернуть полномочия назад национальным правительствам, ни продвинуться вперед к созданию европейского правительства.
Иногда отношения внутри ЕС описываются как “углубленное сотрудничество” между группами стран по конкретным вопросам, а иногда предполагается, что “авангард ЕС” (под которым обычно понимают Францию и Германию) должен обеспечить лидерство. Что противоречит традиции единогласного или почти единогласного принятия решений в ЕС. Так что речь идет о дезинтеграции, а не о усилении ЕС. Решать все эти проблемы было бы проще, если бы ЕС лучше функционировал экономически. Но экономически он стагнирует все последние 15 лет. Сегодня на саммите Евросоюза в Британии премьер-министр Тони Блэр будет рассказывать коллегам о “вызовах глобализации”. Но лидеры делятся на сторонников свободной торговли и протекционистов, на тех, кто готов либерализовать рынок труда, и тех, кто мечтает сохранить европейскую социальную модель. Не смогли европейцы договориться и о едином ответе на революционную доктрину безопасности, придуманную в Вашингтоне.
Очередь желающих вступить в ЕС не уменьшается. Но союзу предстоит решить тяжелейшие внутренние проблемы, чтобы кого-либо принять или даже выжить.