Еще 25 лет
Германия в разделенном на Федеративную Республику Германию (ФРГ, западная часть) и Германскую Демократическую Республику (ГДР, восточная часть) виде просуществовала 45 лет. В исследовании под названием “Прощай, Ленин, – или нет?” Альберто Алесина анализирует, как менялось отношение западных и восточных немцев к тому, какую роль должно играть государство в их жизни. Опрос проводился дважды – в 1997 и в 2002 гг. Респондентов спрашивали, насколько активно, на их взгляд, государство должно перераспределять доходы между богатыми и бедными, заботиться о больных и стариках, поддерживать безработных и семью. Сиюминутные общественные настроения немцев в эти конкретные годы не учитывались.
В 1997 г. положительное отношение восточных немцев к вмешательству государства в социально-экономические вопросы встречалось чаще, чем у западных, на 14,5–17 процентных пунктов. В 2002 г. этот показатель снизился на 2,3–6,9 процентного пункта. В обоих опросах вмешательство государства больше ценили пожилые и необразованные люди, а также женщины. Опросы общественного мнения проводились с разницей в пять лет, и, если экстраполировать их результаты, можно предположить, что отношение западных и восточных немцев к роли государства совпадет через одно-два поколения.
“Моисей 40 лет водил евреев по пустыне, чтобы умерли все те, кто родился в рабстве”, – вспоминает библейскую историю Алесина. В Германии идет тот же процесс: взгляды меняются во многом потому, что старики умирают, а новое поколение мыслит по-иному. Это дает треть эффекта. Еще две трети немцев меняются, глядя на положительный опыт соседей или под влиянием свободной прессы, заключает он.
Отдельно Россию Алесина не исследовал. “Но мне кажется, что в этом случае период восстановления займет гораздо больше времени: чем дольше люди строили коммунизм, тем более сильное влияние течение оказывало на их взгляды, а значит, и менять они будут дольше”, – сказал Алесина “Ведомостям”.
Нам понадобится больше двух поколений, согласна член научного совета Московского центра Карнеги Ксения Юдаева. Первое поколение после развала Советского Союза через родителей и учителей еще получает смешанную ментальность, а уже их дети будут более западными людьми. “России понадобится больше лет, чем Восточной Германии, но дело не в том, что мы дольше шли к коммунизму”, – добавляет научный руководитель ЦЭФИР Екатерина Журавская. У ГДР за стеной всегда был пример ФРГ. А до того как страна раскололась, у нее уже были рыночные институты, хотя фашизм и мешал их развивать. Россия же из царской в результате революции сразу превратилась в социалистическую и жила до начала 1990-х гг. за железным занавесом, подчеркивает Журавская.
Завсектором исследования личности Института социологии РАН Владимир Магун считает, что ученый из Соединенных Штатов взял очень узкий вопрос для исследования – отношение к вмешательству государства во все сферы жизни: “Есть установки, для изменения которых нужно два поколения, но гораздо больше основополагающих вещей, которые меняются быстрее”. В пример Магун приводит отношение к работе. На вопрос “насколько для вас важна работа?” в 1990 г. 49% россиян ответили “очень важна”. Спустя пять лет таких было уже 58%, а в 1999 г. – 70%. “Отношение к такой основополагающей вещи, как труд, может измениться и в рамках одного поколения”, – заключает Магун. С тем, что исследование Алесины узко, согласен и ведущий научный сотрудник Института психологии РАН Владимир Позняков. Если задать те же вопросы о государстве шведам или норвежцам, не исключено, что они оценят его роль выше, чем жители Восточной Германии в 1997 г., но это лишь означает, что скандинавы живут в социальных государствах. Если же брать более широкие мировоззренческие установки, то нужно смотреть по территориальному принципу. В Москве давно живет много людей, свободных от бремени предыдущей эпохи, зато для основной массы населения за последние 15 лет мало что изменилось. “Впрочем, меняться им все равно придется, потому что есть только два варианта – либо умереть, либо адаптироваться”, – без оптимизма заключает Позняков.