Простор для творчества
Анна – такой же символ творчества Плисецкой, как Лебедь, Кармен и Нина Заречная. Балет “Анна Каренина” появился в Большом театре благодаря воле балерины. Партитуру написал ее муж Родион Щедрин, а сама она стала единоличной создательницей роли – сочинила ее текст и исполнила. Спектакль, объединивший элиту Большого, стал одной из последних легенд эпохи советского балета – премьера состоялась в 1972 г.
Заступая два года назад на пост худрука балетной труппы Большого театра, Алексей Ратманский заявил о необходимости возрождения традиций. Чем озадачил многих своих поклонников: ведь его собственные постановки не отягощены перепевами классиков, они нередко травмируют поклонников традиций. Лучше всего Ратманскому удаются балеты камерные, свободные от подробных либретто и вселенских страстей: он обожает выворачивать наизнанку не только классические сказочные сюжеты, но даже самые скучные школьные pas.
На литовской сцене Ратманский повел себя иначе. Его спектакль оказался балетом о том балете, омажем эпохе, в которой Плисецкая была королевой.
Ратманский обладает редким в балетном мире мастерством складывать разнофигурные ансамбли. И в новом спектакле он виртуозно манипулирует офицерами на скачках и гостями светских салонов – они легко заполнили бы даже пространство сцены Большого. Но в его “Карениной” мало места для Щербацких, Облонских и даже Станционного мужика, который был одним из самых значительных персонажей первой постановки.
Зато Ратманский нашел идеальную исполнительницу заглавной партии. Эгле Шпокайте мало напоминает Плисецкую, но с великой балериной ее роднит острое ощущение нерва времени и сметающая все на своем пути актерская харизма – рядом с этой Анной на второй план отходят даже Вронский и Каренин. Московский хореограф, для которого психологизм, казалось, в предыдущих постановках был синонимом сомнительного вкуса, превратил свой новый спектакль в портрет Анны – именно этого когда-то добивалась в своем балете Плисецкая, и именно это ценят в спектаклях московские балетоманы, все еще сверяющие все премьеры с давно утраченными драмбалетными легендами.
В Литве, вдали от Москвы, где от Ратманского никто не ждал программных высказываний, он поставил балет в стиле Большого.